Гость из Белого камня

Правда, Сашка всё равно его помнил. Так отчётливо помнил, будто отец уехал в свой последний рейс вчера.

Сашка ещё раз вытер вспотевший лоб и повернул к метро. Хорошо, когда ученический проездной! Хоть на жетоны тратиться не нужно. Поедет он сейчас на Финляндский вокзал, возьмёт билет до Синеозерья[2]. После прогуляется до Полюстровского рынка, побродит в павильонах, рыб аквариумных посмотрит. А там и обратно на вокзал можно топать. Пока до вокзала добредёт – перерыв закончится. И тогда он уедет на дачу. А матери позвонит, чтобы не волновалась.

В метро обдувало тёплым воздухом и пахло нагретой резиной и чем-то ещё, противным и горьковатым. Сашка зашёл в вагон и плюхнулся на свободное место в углу. Рядом дремала нестарая ещё тётка в платье в горошек. От резкого аромата её духов у Сашки снова запершило в горле, и он поморщился. Тётка приоткрыла подведённые синим глаза и посмотрела на Сашку. Сашка отвёл взгляд. Он не любил, когда на него глядят в упор.

– Это какая станция? – хрипло спросила соседка.

– Звёздная, – ответил Сашка.

– Ф-фу! – выдохнула тётка с такой силой, что чёлка взлетела со лба. – А я думала – проспала!

Сашка пожал плечами. Поезд загрохотал особенно сильно. Сашка видел, что тётка ещё о чём-то говорит, но ни слова не расслышал.

«Вот пристала!» – подумал он раздражённо и прикрыл глаза.

Пусть кажется, что он тоже решил поспать. Сейчас в метро все или спят, или книжки читают, или в наушниках слушают своё любимое «бум-бум». Лишь бы никого не видеть. А главное – не уступать уютного места.

На подъезде к станции грохот поезда слегка утих, и Сашка снова услышал голос соседки:

– Ну и молодёжь! Тебе всё равно, что ли?

– Что – всё равно? – хлопнул ресницами Сашка.

– Я же говорю, – хмыкнула тётка. – У тебя на голове пуху, как в курятнике! Вон в окно-то на себя посмотри.

Сашка смущённо хмыкнул, вскочил и уставился на своё отражение в стекле на двери. Тополиного пуха в волосах и правда хватало. Он вытащил расчёску и несколько раз провёл ею по макушке. На зубьях остался белый мягкий комок.

Тётка хихикнула и шмыгнула к дверям, будто сначала забыла, что ей выходить, а в самый последний момент спохватилась.

Сашка вернулся на прежнее место.

«Хорошо, что она вышла», – подумал он.

И снова вспомнил про Рину.

Наверняка она уже ушла из кафе с парусниками. Не дождалась его, а теперь злится. Наверное, надо было заскочить домой и хоть сообщение ей отправить. Извиниться. А то мало того, что на свидание не явился, так ещё и из сети теперь дня на три пропадёт. На такое кто хочешь обидится. Даже Рина.

Хотя, вообще-то, она была весёлая, лёгкая и совсем не обидчивая. Когда она первый раз написала ему в «Моём Мире» под ником Рина-95, Сашка сразу же довольно зло пошутил. Мол, Рина – это имя, а 95 – возраст или рост? Она ответила, что Сашка не угадал. А потом просто написала: «Дурак ты лысый, Солич, и ничуть не изменился!»

И вот тогда Сашку будто по голове стукнуло. Соличем, да и лысым дураком тоже его могла назвать только Иришка Смольникова из далёкого города Воронежа. Сашка познакомился с ней, когда гостил у тётки, сестры покойного отца. И было это лет восемь назад. С соседкой Иришкой он подружился сразу. Вдвоём они бродили по знойному летнему городу, лопали мороженое в тени городского парка, ездили вместе с тёткой купаться на быструю и опасную реку Дон. А потом Сашка вернулся в Питер, а Иришка осталась. Он хотел ей написать, но так и не собрался. А она вот всё-таки собралась. Через восемь-то лет.

Так они и переписывались в «Моём Мире» с самой зимы. А в начале лета Иришка приехала в Питер по каким-то своим таинственным делам, о которых Сашке рассказывать наотрез отказалась. Зато согласилась встретиться, и он предложил то кафе с парусниками. И они назначили время. И Сашка надел самую красивую рубашку с английским воротником. А потом так позорно сбежал.

Хоть бы Рина свой номер ему оставила. Он бы тогда ей позвонил! Но она не захотела. Она написала, что разговаривать по мобильнику, когда не виделись восемь лет, глупо и вообще. Что «вообще» Сашка не понял, но спорить не стал. А вот, оказывается, зря.

Он только сейчас осознал, насколько сильно ему хотелось с ней встретиться. От досады у Сашки защекотало в носу. Вот как чихнёт на весь вагон!

Сжав зубы, Сашка полез за носовым платком и охнул. В нижнем боковом кармане жилетки ничего, кроме платка, не было. А ведь там лежал мобильник. Сашка точно помнил, как утром положил его.

Потерял? Или…

Ну да. Тётка в гороховом платье. А он-то ещё удивился, что это она так о его причёске беспокоилась, а потом выскочила из вагона не сразу, как поезд остановился, а перед самым закрытием дверей. Чуть платье не защемило!

Неужели правда она?

Вот ведь день сегодня!

От огорчения Сашка даже забыл, для чего полез в карман. И чихать уже не хотелось.

Хотелось ругаться и пнуть что-нибудь посильнее. Так, чтобы сломалось.

Сашка вскочил с сиденья и на всякий случай проверил остальные карманы. К счастью, последние сто рублей оказались на месте. И ученический проездной тоже.