Гость из будущего. Том 2

— Что значит не угодно участие? — рыкнул я и со всей силы пробил в бицепс левой руки Высоцкого. — Твоя кандидатура утверждена в Смольном! Хватит размазывать сопли, бей! Или кишка тонка⁈

И Владимир Семёнович, у которого с кишкой всё было в порядке, с большущего замаха выбросил правый боковой удар. Я легко нырнул в левую сторону и отскочил на метр, а поэт и музыкант, так как всю силу вложил в этот хук, потерял равновесие и рухнул на маты, чем ещё раз повеселил технических работников.

— Кто вчера на фуршете подмешал водку в шампанское дяди Йоси? — громко спросил я.

— Я подмешал, — вдруг сознался Лев Прыгунов.

— А идея была общая, так? — буркнул я, исподлобья посмотрев на Высоцкого.

— Общая, — признался Владимир Семёнович.

— Вот что я вам скажу, товарищи дорогие, — произнёс я, стащив с рук боксёрские перчатки, — если вы хотите всю карьеры отработать на уровне высших голливудских стандартов, то запомните: у вас должна быть хорошая физическая форма — это раз, минимуму алкоголя в крови — это два. И вот такие шуточки, как вчера на фуршете, нигде в мире не приветствуются — это три.

— А я допустим, вообще не пью и спортом занимаюсь. Так я что, автоматически дорасту до Голливуда? — захихикал Савелий Крамаров, обрадовавшись тому, что не придётся боксировать.

— Кстати, удачный пример, — улыбнулся я, вспомнив фильм «Москва на Гудзоне» 1984 года, где Савелий сыграет сотрудника КГБ, — запомните сегодняшний разговор, Сава у нас 100% поработает в «Коламбии Пикчерз». А сейчас, товарищи Видов и Стеблов, пожалуйте на грим.

— А мы? — спросил Лев Прыгунов.

— Пока отдыхайте. Завтра вечером собираемся здесь же, в этом же спортзальчике, — совершенно серьёзно сказал я. — Продолжим тренировки, и процесс выбивания дури из головы.

— Ну уж нет, — психанул Высоцкий, — лично я завтра же уезжаю в Юрмалу.

— Владимир Семёнович, — пробурчал я, — а как вам такая песенная тема про друзей-альпинистов? Что парня в горы нужно тянуть рискнуть, не бросать одного его, чтоб он в связке в одно с тобой, чтоб понЯл — кто такой? Как же так, товарищ Высоцкий, появились первые шишки и сразу ховайся кто куда может?

— А я кулаками махать не нанимался, — прорычал будущий кумир миллионов и, вскочив с матов, решительно пошагал на выход из съёмочного павильона.

* * *

«Ничего, ничего, — думал я, топая в монтажно-тонировочный цех, который находился в противоположной стороне от главного корпуса. — Если Высоцкий уедет, то сниму детектив без его непосредственного участия. Но я ещё не сошёл с ума, чтобы сажать актёров на свою шею. Жаль, что нет у меня солидной фильмографии, нет „Оскаров“ и „Золотых пальмовых ветвей“, и я не могу надавить на разбаловавшихся артистов всемирно признанным авторитетом. Только и остаётся, что пускать в ход метод силовых переговоров».

Я остановился напротив входа в пятиэтажное здание, где из отснятых плёнок получалось то кино, которое зритель видел на экранах кинотеатров, клубов и белых простынях, которые все ещё использовали уездные кинопередвижки. Директор киностудии пообещал мне опытного, матёрого монтажёра и вот час этого знакомства настал. Если честно, то я бы свой детектив и с Костиком смонтировал, но у паренька начиналась самая жаркая пора: монтажный период кинокомедии «Зайчик», и ему было элементарно не до странного гостя из будущего.

— Доброго дня, — поздоровался я, войдя в кабинет на третьем этаже, на дверь которого была повешена временная табличка «Тайны следствия».

— Здравствуй, — прозвучал немного скрипучий голос 47-летней Раисы Кондратовны Изаксон, одетой в белый медицинский халат.

Обстановка монтажной комнаты по-большому счёту ничем не отличалась от того кабинета, где я сотворил свою первую короткометражку. Основное место здесь занимал звукомонтажный стол, ближе к окну стоял стол для перемотки плёнки, в дополнение к основному оборудованию здесь имелись шкафы, стулья, пару кресел, банкетка и ещё один старенький и обшарпанный стол для разной бумажной отчётности, на котором неизменно пили чай, кофе и резали бутерброды. А на входе в помещение висело асбестовое одеяло, служившее защитой от бдительной пожарной охраны. Ведь по инструкции в монтажном кабинете курить было нельзя, пить нельзя, электрочайник включать также крайне не рекомендовалось.

— Так это ты — Феллини? — усмехнулась Раиса Кондратовна, которая внешне чем-то напоминала двоюродную сестру старухи Шапокляк.

— Нет, Феллини сейчас работает в солнечной Италии, где много красивых и обнажённых женщин, — пробурчал я. — А я его незаконнорожденный сын. График работы у нас с вами, Раиса Кондратовна, будет такой: днём деньги, вечером стулья, то есть днём вы вырезаете из рабочего материала самые вкусные куски, а вечером мы их вместе склеиваем.

— А деньги? — хохотнула женщина.