Гость из будущего. Том 2

— Я бы предпочла, чтоб меня уважали, — проворчала Нонна-Анастасия. — Кстати, где у вас можно пообедать?

— В соседнем корпусе есть хорошая столовая.

После этих слов мимо картин прошла ещё одна группа туристов. И вдруг кто-то очень осторожно и аккуратно выглянул из-за мраморной скульптуры на стоящую перед картиной Карла Брюллова Анну Казанцеву. Этот фрагмент был снят так называемой субъективной камерой, поэтому зритель временно посмотрел на окружающий мир глазами преступника. И тут же действие перенеслось в обычную ленинградскую столовую, где за одним столом обедали реставратор Геннадий Маслов, в исполнении Евгения Леонова, и экскурсовод Майя Добрынина, которую играла актриса Елена Добронравова.

— Хочу вам сказать, дорогая Мая Андреевна, что мне предлагают место главного инженера на одесской мебельной фабрике, — с воодушевлением сообщил Леонов-Маслов, помешивая ложкой в тарелке суп.

— Поздравляю, — с равнодушием пробурчала Добрынина.

— Давай бросим всё и уедем, — с жаром зашептал влюблённый реставратор. — Я чувствую, Мая, что эта история с украденной картиной для кого-то плохо закончится. И даже если никто из наших не будет причастен, то поползут нехорошие слухи.

— Уезжай, я тебя не держу, — так же холодно ответила Мая Добрынина, намазав ножом кусок масла на кусок хлеба. — У меня тётка в Ленинграде больная. На кого я её брошу?

— Здравствуйте, извините, можно к вам? — неожиданно для музейщиков к столику с подносом, где стоял компот и макароны с котлетой, подошла «следачка» из прокуратуры.

— Присаживайтесь, — недовольно проворчал Леонов-Маслов.

— Как продвигается следствие? — улыбнулась Майя Добрынина. — Нашли иностранного туриста, которого я описала?

— Работаем, Мая Андреевна, работаем, — ушла от прямого ответа Анастасия Абдулова. — Вот приехала проверять ваши запасники. Поверьте, никуда преступник от нас не денется. Куда же вы, товарищ Маслов? — спросила «следачка», когда реставратор внезапно встал из-за стола.

— Я сыт, приятного аппетита, — буркнул Геннадий Маслов и понёс недоеденный суп в мойку.

— Вы обмолвились, что у вас тётя больна, — невозмутимо произнесла Нонна-Анастасия, разрезав ножом котлету. — У меня есть замечательный знакомый врач-терапевт, могу дать его координаты.

— Спасибо, я этот вопрос решу как-нибудь сама, — хмыкнула героиня Елены Добронравовой.

На этом просмотр смонтированного в черновом качестве материала закончился. Свет в просмотровом зале включился. А я, приподнявшись с первого ряда и развернувшись к зрителям, среди которых были только актёры и члены нашей съёмочной группы, задал немой вопрос: «ну, как?».

— Отличное кино, Феллини! — рявкнул главный оператор Дмитрий Месхиев. — Никого не слушай. Народ валом повалит в кинотеатры! Я за это ручаюсь!

— Отлично! Здорово! Так держать! — стали выкрикивать зрители со своих мест то тут то там.

— Только у меня остался один вопрос? — почему-то встала и как в школе подняла руку актриса Людмила Гурченко. — Кто всё-таки преступник? Пока что-то ничего не понятно. Неужели мой киношный муж?

И гомонящий разными голосами просмотровый зал тут же притих.

— Теперь, когда осталось два съёмочных дня, скрывать преступника не имеет смысла. Картину украл вот этот персонаж, — сказал я и указал рукой в центр кинозала.

Глава 24

По сценарию муж директрисы Русского музея работал слесарем в НИИ. Я специально не стал уточнять адрес этого заведения, чтобы случайно не бросить ненужную тень на нужный плетень, и чтобы потом не понеслась коричневая субстанция по трубам. Так как в нашей советской державе таких институтов нагородили почти 6 тысяч штук, а младших научных сотрудников, словно кроликов в соответствующем заповеднике, расплодили под целый миллион.

Была ли от этого польза? Безусловно, да! Ибо из НИИшной среды вышел конкурс целинной песни, КВН, туристические слёты, сплавы и скалолазание, а ещё талантливые писатели фантасты, юмористы, поэты и первые советские рокеры. А кто по осени горбатился на картофельных полях, спасая урожай, пока граждане колхозники дегустировали самогон? Они — младшие научные сотрудники. И если бы Борис Пастернак тусовался бы с этой публикой, то он непременно бы написал примерно так:

Не спи, не спи, наука,

Нам скоро на турслёт.

Забудем слово — скука!

Кто слямзил мой отчёт?

— Ну что, Феллини, мы сегодня снимать будем или как? — подёргал меня за локоть главный оператор Дмитрий Месхиев, пока я задумчиво рассматривал крупнейшее административное здание в СССР, где одновременно располагались НИИ радиоэлектроники и Дом Советов.

Семиэтажный центральный корпус этого наиболее яркого представителя сталинского ампира обрамляли 14 мощнейших колонн, а на самом верху, на карнизе, был выполнен здоровенный барельеф, где можно было рассмотреть маленькие фигурки колхозников, рабочих и красноармейцев. Ну а вместо античного акротерия был установлен герб советского союза размером с двухэтажный дом.

— Мы сегодня снимать будем или что? — повторил свой вопрос Месхиев.