Гость из деревни (СИ)

Наша семья, наконец, получила квартиру в новом многоэтажном доме. Мы были на седьмом небе от счастья.

Если говорить о нашей семье, то надо начинать с того, что жили мы раньше на Молдаванке в старом одесском дворе. Где каждый знает каждого и знает все последние новости, что творятся  у соседей за стенкой. Наш двор жил большой шумной разноцветной, но все же семьей. Русские, армяне, евреи, молдаване, украинцы, а так же студенты – квартиранты арабы составляли много цветие нашего интернационального двора.

Двор  был маленьким 3х этажным колодцем, несколько клумб с цветами, клочок асфальта вечно занятый машиной соседа Пети,  виноград по углам двора, старый и дикий, вьющийся по стенам домов  и аркам создающий тень ребятишкам с утра до ночи кричащим под окнами квартир. Веревки с бельем протянутые во всех на правлениях над головами и конечно же скамейка для местных кумушек под виноградом, где вечерами раскручивались целые сценарии  мыльных опер про соседских девиц и их ухажеров, с обязательным плеванием семечек и  «пивасиком»,  если кто то из сидящих на лавочке был очень щедр.

Дни рождения и другие праздники проходили весело и шумно. Соседи выносили на двор столы, скамейки, угощения и праздновали всем двором, не зависимо от того ругались ли с утра развешивая  белье тетя Софа с тетей Галей или нет. За столом забывались все обиды и ругань, топор войны зарывался до следующего утра. А  сейчас, только песни и пляски. Петь любили все. Пели все подряд: от чебурашки, до дня победы. Вот такой у нас был старый любимый двор.

Дома в нашем дворе строились еще до революции и принадлежали одному купчишке. Держал он здесь постоялый двор с трактиром средней руки, и только революция помешала ему обогащаться за счет местных выпивох  и гостей города.

В одну июльскую ночь, когда жара была не выносимая, окна открыты настежь, а двор с вечера был полит водой. Жители нашей дворовой коммуналки мирно спали в своих кроватях. И в такую мирную ночь произошло ужасное.

Стена нашей квартиры и квартиры наших соседей тяжело вздохнула и  с грохотом рухнула.  Пыль поднялась столбом.

 Мы подскочили на своих кроватях и спросонья не могли ничего понять. Пыль застилала глаза и не давала вздохнуть. Выскочив на улицу и отдышавшись, мама начала причитать и щупать нам всем руки и ноги. Слава Богу, все были живы и здоровы. Только испуганные и растерянные. Соседи всю ночь не ложились спать, бурно обсуждая случившееся. Мама плакала, соседка тетя  Света тоже. Арабы квартиранты с 3 этажа только что вернулись со студенческой вечеринки, стояли,  молча в оцепенении. Начальник  ЖЭКа прибежал неряшливо одетый. Видно, что человека только что выдернули из постели, и он еще не пришел в себя.   Остались без жилья только наших три семьи, так как обрушение произошло одной  угловой стены.

Полазив по развалинам и собрав, все ценное студенты - арабы тихо ушли из нашей жизни на другую квартиру. Мы же с семьей тети Светы были, размещены у соседей на пару дней пока нам не устроят временные номера в гостинице. Соседи нас жалели, правда, от их сочувствия было еще горче. Мы все понимали, что теперь все изменилось и так уже как прежде ни будет, ни когда. Наши семьи пойдут своей дорогой и той бурной веселой жизни, которая велась в нашем коммунальном дворе уже в прошлом, во всяком случае, для нас.  В наших сердцах образовалась маленькая пустота. И страх перед неизвестным.

Так мы оказались в гостинице, в номерах, в которые нам выделил город, пока руководство не придумает что, с нами делать дальше. Тетя Света и мама каждый вечер ходили по старинке в наш старый двор, где собирались все соседи, цокая языками, жалели нас,  причитая о нашем еврейском счастье. Каждый вечер, обсуждая новости по нашему расселению в другие квартиры. Государство нас поставило в очередь с беженцами и другими бедолагами. Так пролетели долгих  и тоскливых 3 года, пака в один прекрасный день, мать не в бежала в номер и прокричала:

- все, переезжаем. 3 комнатная, в новом доме. Тут мы заметили в ее руке бумажку. Это был ордер на новое счастье.

  А радоваться было чему. Во - первых это был новый дом, а не в старом фонде как нам предложили сначала. Мать тогда отказалась, боясь, что стены в этом помещении тоже старые и все может повториться. Во вторых рядом была ее работа и громадный супермаркет. Мой институт был далековато, но я не отчаивалась. Транспорт ходил исправно, так что нет проблем.  Васька мой брат – шалопай целый день пропадал у друзей. Ему и дела нет далеко они или близко. Все равно домой он приходил только поспать и поесть. Все остальное время мы его не видели, а слышали по телефону, если мама сама позвонит. Так что мой великовозрастный брат Васька, как мартовский кот, худой но прожорливый, и всегда в не дома, тоже был доволен. Армию он уже отслужил, а на работу устраиваться не спешил. Мать пилила его регулярно, поэтому он предпочитал  скрываться у приятелей.