Гость из леса

- Я бы приручила, - сказала Майя. - На что чайки сердитые птицы, и то одна до сих пор прилетает к нам на балкон. Я её из рук кормлю, а больше никого не подпускает.

- Ну вот что, - нахмурившись, сказал Роман. - Это нора моя, и никакого лисёнка ты оттуда не возьмёшь. Поняла?

- Ну и не надо, - вдруг уступила Майя и улыбнулась. - Я бы тоже своих зверят никому не отдала.

- Роман! - позвал Гришка. - Где север и юг?

- Там, - неопределённо кивнул на лес Роман.

- А точнее? - спросил Василий Васильевич.

- Я не компас, - заметил Роман. После спора с Майей у него испортилось настроение. Думает, ему жалко лисёнка! Дело в том, что он всё равно не приручится. Одно дело лисёнку - на воле, а другое - в клетке томиться… Нет, лисят Роман никому не отдаст.

Майя не стала слюнявить палец и поднимать его вверх. Откуда дует ветер, и так видно: вершины деревьев сами кивают в ту сторону. Где север и юг, определить совсем нетрудно: обращённая к северу сторона деревьев и толстых ветвей покрыта лишайником. Ну, а зная, где север и юг, проще пареной репы определить запад и восток. И потом, по солнцу видно. Встаёт на востоке, а клонится на запад.

- Ставлю пятёрку, - сказал Василий Васильевич.

- Север, юг… - пробурчал Лёшка Дьяков. - Я и без этого из любого леса дорогу домой найду.

- По запаху? - спросил учитель.

Медлительный Лёха долго соображал, что ответить, а когда ответил, ребята со смеху покатились.

- У меня компас в брюхе, - серьёзно сказал он и похлопал себя по животу.

- Удивительное дело, - повернулся Василий Васильевич к Храмовникову, - ребята не задумываются, где север - юг, и вместе с тем действительно прекрасно ориентируются в лесу.

- Это у сельских жителей передаётся из поколения в поколение, - заметил Святослав Иванович.

- Дедушка, когда мы костёр будем поджигать? - спросила Майя.

Учёный вопросительно взглянул на Василия Васильевича.

- Поджигайте, - улыбнулся тот.

Ребята наперегонки бросились к самой большой куче валежника. Майя и Роман остались на месте. Мальчишка задумчиво смотрел на большое пухлое облако, остановившееся над вырубкой.

- А ты чего же? - спросила девочка.

- Пускай поджигают.

- Хоть я и знаю, где стороны света, но вот в какой стороне посёлок, не имею ни малейшего представления, - призналась Майя.

- А я в городе заблужусь в трёх соснах, - улыбнулся Роман. - И ужас как не люблю улицы переходить… Ну, кажется, сейчас на тебя все машины налетят!

- Ты был в Ленинграде?

- В Москве раз, и то проездом, - ответил Роман. - С отцом к дяде ездили в Ярославль. В Москве была пересадка.

- В Ленинграде очень красиво. Особенно когда начинаются белые ночи.

- Белые? - удивился Роман. - Разве ночи бывают белые?

- У нас бывают, - сказала Майя. - В конце мая - начале июня. Солнце зайдёт, а на улице светло, как днём, даже можно газеты читать. Только в белые ночи никто газет не читает. Люди бродят по набережным и любуются Невой, смотрят, как мимо разведённых мостов белые корабли плывут в Финский залив…

- А зачем мосты разводят?

- Чтобы корабли смогли по Неве выйти к морю. Под мостом ни один океанский корабль не пройдёт. Они очень большие.

- Никогда не видал больших кораблей, - сказал Роман. - Речные пароходишки видел. Даже прокатился на одном. В Ярославле. По Волге.

- Приезжай в Ленинград, - вдруг сказала Майя.

- Зачем? - удивился Роман.

- На эту… экскурсию. Ведь приезжают к нам люди со всех концов страны на экскурсии.

- Мне как-то в голову не приходило… - сказал Роман. И вид у него был озадаченный.

- Чего же они костёр не разжигают? - взглянула Майя в сторону сгрудившихся у кучи ребят.

- Спички-то у меня! - хлопнул себя по карману Роман и обрадованно припустил к ребятам.

Майя видела, как он подбежал к мальчишкам, подкинул вверх жёлтый коробок со спичками. Длинный Лёшка Дьяков поймал, нагнулся над кучей и, заслонясь от ветра- ветер был лёгкий, чуть заметно раскачивал вершины деревьев, - чиркнул спичкой. С первого раза у него ничего не получилось. Когда валежник не вспыхнул и с третьей спички, Никита Поздняков отобрал у него коробок и сам поджёг кучу. Сначала в небо потянулась тоненькая синяя струйка, потом повалил беловатый жирный дым с проблесками пламени. И вот скоро вся куча запылала. Послышалось громкое потрескивание. Ребята отступили от костра. Если выстреливал горящий сучок, кто-нибудь хватал его голыми руками и бросал обратно в огонь.

Роман уселся на пень и стал смотреть на огонь. Глаза его щурились, к клетчатой рубашке прилипли жёлтые сосновые иголки. Хотя до костра от этого места было далеко, Майя почувствовала, как щекам стало жарко. И поняла, что краснеет… Зачем она вдруг стала приглашать этого мальчишку в Ленинград? На какую-то дурацкую экскурсию… Уж пригласила бы в таком случае в гости на Таврическую…

А костёр пылал, стрелял раскалёнными сучками, трещал. Дыма стало меньше, зато пламя бушевало, даже слышался какой-то гул, будто где-то вдалеке собирается гроза.