Гость из леса

- Но ведь люди разные бывают. Одни убивают птиц и животных - таких всё меньше - другие, наоборот, всячески помогают им.

- Попробуй объясни это медведю, - невесело усмехнулся Роман. Он ещё несколько раз свистнул, а потом, безнадёжно махнув рукой, уселся на пень. Плечи его опустились, чёрный хохол смешно топорщился на затылке. Грустный и расстроенный, сидел мальчик на пне и смотрел прямо перед собой.

- Не переживай, - сказала Майя. - Надо радоваться, что он не пришёл. Теперь будет осторожным и больше не попадётся на глаза охотнику.

- Он перестал доверять людям.

- И хорошо. Пока есть на земле люди, убивающие животных, звери не должны им доверять.

- Он и мне теперь не доверяет, - с горечью произнёс Роман.

- Помнишь, что говорил Поздняков? Пусть Тришка не появляется возле посёлка, так будет лучше.

- Кому лучше?

- Конечно, Тришке.

- Последний раз бы пришёл, - сказал Роман. - Попрощаться.

- И пустельга не вернулась, - вздохнула Майя.

Роман выгреб из сумки конфеты - их особенно любил Тришка - кусок сала, пластмассовую коробочку с засахаренным мёдом (потихоньку от матери наскрёб в берестяном туеске), несколько больших белых сухарей - и всё это разложил на широком пне.

- Прощай, Тришка! - сказал Роман и поплёлся по едва заметной в густом папоротнике тропинке в обратную сторону.

- Подожди! - спохватилась Майя, шагавшая сзади. - Я совсем забыла!

Достала из своей сумки пузырёк с мазью и, подбежав к пню, поставила рядом с угощением. Сообразив, что медведь не сумеет достать из узкого горлышка лекарство, прутиком наковыряла на краешек пня серой мази и прикрыла берёзовой корой.

Подойдя к ожидавшему её Роману, сказала:

- Это на всякий случай… А вообще-то звери сами себя умеют лечить. Зализывают раны - у них на языке разные лекарства - потом находят в лесу и едят лечебные травы.

- Травы? - думая о своём, равнодушно спросил Роман.

Девочка взглянула на него и улыбнулась, отчего в больших глазах замельтешили синие огоньки. Роман уже давно заметил, что глаза у неё постоянно меняют свой цвет: то светло-серые, то голубые, то, как сейчас небо, густо-синие.

- Покатаемся на мопеде? - сказала она.

- Если Гришка с Виталькой его не расколошматили…

- Починишь! - засмеялась Майя. - У тебя теперь богатый опыт…

Роман удивлённо посмотрел на неё.

- Ты чего это развеселилась?

- А ты и не заметил, что я всегда весёлая? Ах, да ты ведь на девочек внимания не обращаешь…

Роман озадаченно смотрел на неё и хлопал глазами. Ветерок шевелил чёрный хохол на макушке, лоб прорезала неглубокая морщина.

Не зная, что ответить, он пробормотал:

- Ну, чего стоим? Пошли…

- Мне надоело смотреть на спину, - всё так же улыбаясь, сказала Майя. - Я пойду впереди, а ты - за мной.

- Ты дороги не знаешь.

В глазах девчонки синие бесенята, на пухлых губах насмешливая улыбка.

- Хорошо, я пойду в посёлок своей дорогой, а ты - своей, и посмотрим, кто быстрее придёт!

Повернулась и, тоненькая, с пышным пуком волос на спине, в зелёных шортах быстро пошла меж сосновых стволов. Молодые бледно-зелёные ёлки хлестали её по длинным ногам, цеплялись за розовую кофточку, но она, не обращая внимания, шагала вперёд. И вся её стройная фигурка выражала непреклонную решимость.

Роман смотрел ей вслед и улыбался. Ему тоже почему-то стало весело. Размахнувшись, шлёпнул пустой брезентовой сумкой по гладкому сосновому стволу, затем подкинул её вверх, поймал и, запихав в оттопырившийся карман, звонко крикнул на весь лес:

- Зачем нам идти разными дорогами? Пошли вместе! Слышишь, Майя?

Её имя впервые сорвалось с его губ. Округлое такое, солнечное имя.

- Майя… - негромко повторил он, вслушиваясь в звук собственного голоса. И ещё раз, чуть громче: - Майя-я!

Отбросив спустившиеся на глаза волосы, вложил два пальца в рот и пронзительно свистнул. Послушал, как ответило эхо, и припустил по хрустящему мху вслед за девочкой с весенним именем Майя.

Из чащобы бесшумно вышел небольшой бурый медведь с блестящим ошейником и, поднявшись на дыбы, потянул носом воздух. Увидев его, с пня стремительно взлетела сорока. И хотя горло её распирал тревожный крик, она молчала. В чёрном клюве сорока держала белый сухарь. Медведь опустился на все четыре лапы и подошёл к пню. Долго обнюхивал разложенное угощение, потом уселся у пня, как перед столом, и принялся за еду. Сначала он проглотил вместе со шкуркой кусок сала, схрумкал белые сухари, затем принялся за конфеты. Ловко очищал их от бумажек и одну за другой запихивал в пасть. В последнюю очередь взял в лапу баночку и тщательно вылизал весь мёд. Когда шершавый язык зацарапал по дну, с сожалением заглянул в чистую баночку и отбросил прочь. Приподнявшись, понюхал размазанную на пне мазь, осторожно лизнул и, сморщив нос от отвращения, заплевался, зафыркал.

С нижней ветки большой ели за медведем наблюдали две синицы. Тихонько щебеча, будто переговариваясь между собой, они в нетерпении взмахивали хвостами, приседали, крутили головками.