Гости на Саут-Бэттери

Тишину пронзил душераздирающий вопль. Черный кот спрыгнул с нижней ступеньки, юркнув между нашими ногами, бросился по коридору и исчез в комнате Баттон. Я повернулась, чтобы снова взглянуть на чердак. Сердце билось как бешеное, как будто было готово вырваться из груди.

Первое, что я осознала, – это громкое жужжание мух. Сотни крылатых черных насекомых метались в воздухе, ударяясь о стены и окно, и эти шлепки странным образом усиливались. Мы обе посмотрели на ступени, ведущие на чердак, и мать еще крепче сжала мою руку. И закричала.

Глава 21

Мой рот был открыт, но кричала не я. И не моя мать. Пронзительный звук исходил от куклы, которая стояла во весь рост наверху лестницы. Окно у куклы за спиной бросало на нее свет под неестественным углом, создавая ее гротескную, раздутую версию, причем гораздо более устрашающую.

Мать с такой силой сжала мою руку, что я подумала, она сломает мне пальцы. Но даже это было бессильно заставить меня вырвать руку из ее хватки. Крик продолжался и продолжался, как будто диск внутри куклы заклинило. Увы, крик этот исходил не от механического диска. Он шел издалека, из того места, куда я не хотела даже заглядывать.

Я попыталась отступить за дверь, но мать перегородила мне путь.

– Мы не можем уйти, Мелли. Она просит о помощи.

Стоило ей заговорить, как вопли прекратились. Тишину теперь нарушали лишь редкие шлепки о стену редеющего мушиного роя. Моим барабанным перепонкам потребовалось мгновение, чтобы привыкнуть к ней. Пронзительный крик продолжал эхом отдаваться в моих ушах, и где-то среди этой какофонии можно было различить слова «помогите мне».

– Я не пойду туда, – решительно заявила я.

– А я говорю, пойдешь. Я пойду с тобой.

Мать поставила ногу на первую ступеньку и подтащила меня к себе. Я тотчас ощутила спиной холодный сквозняк, в ноздри ударил гнилостный запах тлена. Я повернула голову к стене у лестничной клетки, где воздух был пропитан особым зловонием.

– Чувствуешь этот запах?

Мать кивнула.

– Думаю, его почувствуют даже мертвые.

– Не смешно, – пробормотала я и взглянула на куклу. Та все еще маячила перед нами на верхней ступеньке, но, к счастью, перестала издавать звуки. – Если хочешь, чтобы я поднялась туда, ты пойдешь первой.

– Как скажешь.

Не выпуская мою руку, мать повела меня вверх по лестнице. Воздух на чердаке стал холодным, несмотря на тепло снаружи.

– Не отпускай мою руку, ни за что не отпускай.

– Не волнуйся. Я не собираюсь этого делать.

Мы остановились перед куклой, и моя мать оказалась лицом к лицу с ней.

– Она здесь, – сказала Джинетт. – Маленькая девочка. Ты ее чувствуешь?

Я кивнула. Я слышала позади себя новый, царапающий звук, словно кость терлась о кость.

– Но я ее не вижу, потому что она прячется. Хотя вряд ли от меня.

Один из снежных шаров скользнул по полке, затем упал и раскололся посреди комнаты, блестки и вода растеклись по полу. Пластиковый оранжевый смайлик лежал в луже лицом вниз, как жертва на месте преступления. Я посмотрела вверх и увидела завязанную узлом простыню, похожую на петлю, тихо покачивающуюся в воздухе.

– Сейчас здесь два духа, – шепнула мать. – Один из них хочет, чтобы я прикоснулась к кукле.

Она шагнула на чердак и потянулась за куклой, но я перегородила ей путь.

– Который из них, мама? Может, лучше этого не делать, пока ты не узнаешь наверняка?

Что-то тяжелое заскользило по дереву, и этот звук стал для нас предупреждением. Мы быстро присели, а в следующий миг через комнату пролетел еще один снежный шар и врезался в стену позади нас.

– Анна? – позвала мать. – Это ты? Мы здесь, чтобы помочь тебе.

Ответом на ее просьбу стала почти оглушительная тишина, как та, что, по моим представлениям, бывает в центре торнадо, нарушаемая лишь непрекращающимся царапаньем. А затем тихий звук, похожий на шуршание скручиваемой ткани, вновь привлек наше внимание к потолку: на наших глазах петля размоталась сама по себе, медленно соскользнула с потолочной балки и приземлилась на плечи моей матери. Та не стала ее снимать, в ее глазах застыла настороженность.

– Хейзелл? – сказала мать тихим, но спокойным голосом. – Ты здесь?

В груди куклы послышалось жужжание, хорошо знакомые мне щелчки и скрежет. Это продолжалось несколько долгих минут. Кукла открывала и закрывала рот, но не сказала ни слова и наконец застыла на месте. У меня создалось впечатление, что она пыталась двигаться, но какая-то другая сила мешала ей.

– Хейзелл? – попробовала моя мать еще раз. – Ты здесь в ловушке. Скажи нам, что тебе нужно, чтобы уйти к свету. Для тебя есть место получше, и мы можем помочь тебе попасть туда.

Я вздрогнула от холода, глядя, как вся полка снежных шаров подпрыгивает и вибрирует. Я чудом успела оттолкнуть мать, прежде чем еще один шар пролетел через всю комнату и, ударившись об одну из опор кровати, соскользнул на пол.

– Я хочу прикоснуться к кукле, Мелли.