Гости незваные

— Ну про коррупцию я и сам поначалу офигел. Кто же это у нас ее уничтожил и когда, если даже мне о таком неизвестно? Но тут все просто, они банально ошиблись. Приняли за уничтожение то, что на самом деле было всего лишь сведением к приемлемому уровню, при котором процесс не имеет положительной обратной связи и, значит, резко уменьшена вероятность лавинообразного развития. Словом, мы ее не победили, а научились контролировать и держать в узде.

— И про резкий скачок они тоже ошибаются?

— Самое интересное, что таки да. Вспомни, что я повторял тебе чуть ли не каждый день, когда учил летать в Аббас-Тумане? Постулат Марка Галлая, который ему преподал его инструктор. Что значит сделать быстро? Это значит — делать медленными движениями без перерывов между ними! В общем, если есть желание послушать более развернутый комментарий на эту тему, доставай пиво.

Гоша сходил к холодильнику и принес три бутылки. Я открыл первую и начал:

— Давай рассмотрим наш так называемый скачок на примере авиации, и сразу станет ясно, что на самом деле мы никуда не прыгали. Итак, в нашем мире самолетостроение за пятнадцать лет прошло тот путь, на который в той истории потребовалось сорок. Однако только качественно, количественно мы где-то на уровне восемнадцатого года. А теперь сравним эти пути по отрезкам.

Итак, отрезок номер раз — с четвертого по десятый год того мира. От первого полета братьев Райт до появления машин, более или менее уверенно держащихся в воздухе. По вполне понятным причинам у нас такого вообще не было.

Второй этап — с десятого по четырнадцатый год. Развитие конструкций идет в основном эмпирически, хотя начало теории уже есть. Движки наконец-то настолько повысили свою надежность, что большая часть полетов стала проходить без того, чтобы они разваливались прямо в воздухе. Ну и появились первые авиационные заводы, до того самолеты собирали в гаражах и сараях. Мы с этого этапа начали, и он у нас занял год.

Третий этап — Первая мировая война. Вот тут авиация начала развиваться настолько быстро, насколько это было возможным при выделении достаточного количества средств. И развитие шло почти с такой же скоростью, как у нас. Почти — потому что мы не отвлекали силы и средства на мертворожденные проекты.

Но затем война кончилась и начался застой. Сравни самолеты восемнадцатого и двадцать восьмого годов: они и внешне и конструктивно очень похожи. Различие только в двигателях, которые стали мощнее и надежнее. Причем множество полезных вещей типа механизации крыла или винта изменяемого шага было уже изобретено, но не использовалось.

А у нас никакой десятилетней паузы не было.

Затем там примерно в тридцатом году развитие авиации снова ускорилось, но не до возможного предела. У нас же оно всегда балансировало около него. То есть этап с их тридцатого до сорокового года мы прошли за пять-шесть лет. Опять-таки только качественно, количественно мы не догнали даже запортальную Италию, не говоря уж о более серьезных державах. Объединенными усилиями Германии и России, да еще с привлечением импорта из Штатов с трудом удалось построить один завод, выпускающий моторы нормального уровня. Помнишь, как ты летал на «Пчелке», потому как «Кондор» устарел, а новые моторы считали на штуки? Только перед самой войной удалось вывести производство на уровень пять движков в сутки, а к концу войны довести выпуск до десяти. А на второй такой завод не хватило бы ни станков, ни материалов, ни специалистов.

В запортальном мире тем временем началась Вторая мировая война, и снова скорости развития сравнялись. Вот так при ближайшем рассмотрении и выглядит то, что амеры обозвали «скачком». Но мне тоже интересно, до чего они додумаются в процессе изучения затронутой проблемы.

Император задумчиво смотрел на свой стакан с пивом.

— Ладно, — сказал он, сделав небольшой глоток, — а что ты думаешь по поводу их третьего вопроса?

— Он правильный, но не совсем точно сформулирован. Ибо с первого взгляда действительно может показаться: справься с коррупцией, и прогресс тут же понесется семимильными шагами. Увы, это заблуждение, в действительности тут работает много факторов, причем в обе стороны. Технический прогресс, например, очень даже помогает при отлове воров, взяточников и прочих откатчиков. Но главное условие успеха этого дела в американский вопросник пока не вошло.

— Доверие, — кивнул Гоша, отставляя пустой стакан.

— Вот именно, — потянулся за второй бутылкой я. — Доверие народа к власти. Без сигналов с мест, хоть их и называют «стуком», небось половина мздоимцев осталась бы на свободе. А ведь заслужить такое доверие непросто, но у нас, тьфу-тьфу, вроде пока получается.

— Это ты специально нарываешься на комплимент? Потому как основные усилия тут были приложены именно тобой.

— Да? — усмехнулся я. — В таком случае напомни мне, когда в последний раз император Георгий Первый построил себе или своим родственникам хоть самый захудалый дворец. Вот видишь, тебе это даже в голову не приходило — есть где жить, и ладно. Но ведь и прочие великие князья вынуждены были поумерить размах.