Гости страны Фантазии (Сборник НФ)

Знаю, что вы думаете — что я относился к городку с предубеждением, никогда не пробовал найти в нем что-нибудь привлекательное. Но это не так. Очевидно, мне не повезло. Ребята на заводе со мной ладили — в конце концов, я представлял крупного заказчика, в котором они были очень заинтересованы, — но, когда мы старались найти общий язык, у нас это не получалось. Двое из них, с которыми я чаще всего сталкивался по работе, Баттеруорт и Доусон, славные ребята моего возраста, водили меня к себе домой, кормили обедом или ужином, знакомили с какими-то соседями, заставляли рассказывать о Канаде, включали телевизор, устраивали бридж. Они старались, как могли, и их жены тоже, но все без толку, потому, может быть, что к этому времени я чувствовал себя таким чертовски одиноким и чужим, что хотел уже большего, чем имел право ожидать. Между ними и мною все еще была стена, и я не мог ее разрушить. Если я пытался сойтись с ними поближе, они отступали. Это было похоже на визит в дом, где все чем-то обеспокоены — то ли болезнью, которую хотят от вас скрыть, то ли обручением дочери, которая влюбилась в неподходящего человека; они очень любезны и делают, что могут, но по-настоящему им не до вас. И я уходил, чувствуя себя еще более чужим, чем когда переступал порог их дома. И все-таки даже тогда — скоро вы поймете, почему я говорю даже тогда, — мне казалось, что такие люди, как Баттеруорт и Доусон, могли бы стать мне настоящими друзьями, если бы только удалось убрать эту стеклянную стену.

Я не волокита — я вам уже говорил, что один раз женился и рад был выбраться из этой истории, — но ведь вполне естественно, в особенности когда человеку так одиноко и тоскливо, искать женщину, которая могла бы тут помочь. И дело здесь не в одном сексе вопреки ходячему мнению. В близости с женщиной есть нечто большее, хотя и секс, конечно, должен занимать свое место. Итак, я познакомился с одной молодой женщиной: она работала на каком-то другом заводе, но случайно проходила по заводу блэклейской электротехнической компании, когда я был там. Ее звали Мэвис Гилберт, это была высокая темноволосая женщина лет тридцати, с красивым профилем, и вообще было в ней что-то такое приятное и спокойное. Я раза два сводил ее в кино, потом мы встретились и немного выпили, а однажды она пригласила меня к себе поужинать. Но и это не решило дела. Все стало еще хуже. Был какой-то парень, которого она не могла позабыть, и стоило ей выпить рюмочку — другую или расчувствоваться после сентиментального фильма, как она уже и не старалась забыть его. Ровно в десять тридцать глаза у нее делались как у потерявшегося щенка. Наверное, она пошла бы на связь со мной, если бы я настаивал, но я знал, что это было бы не слишком весело, — только неловкость, и извинения, и тихие всхлипывания потом, после того как я уйду; поэтому я не неволил ее, что должно было принести облегчение ей, но не принесло его мне. В общем, оттого, что она была славной девушкой, которая заслуживала счастья, но не была счастлива, чувствовала, что начинает увядать, но ничего не могла с этим поделать, мне стало еще хуже; на третью неделю я прекратил эти встречи и убивал вечера, мешая крепкие напитки с легким чтением. А дождь все лил, и солнце, насколько можно было судить, совсем потухло. Иногда я даже не знал, жив я или умер.