Гостиница

- Ты права, но жаль, - вздохнул Мальчик. - Теперь понятен феномен Мессира... Его память никто не стирал, и он со всем опытом своей прошлой жизни оказался в состоянии, совершенно ему не соответствующем... Более того, он не мог поверить в истинность своего прошлого опыта, ибо он противоречил реальности, но и избавиться от него тоже не мог... И получилось что-то вроде раздвоения личности... И я мог стать таким же монстром, мама... Ты приняла правильное решение.

- Но что же происходит с нашим миром?! - воскликнула она. - Ведь надо же понимать это, чтобы принимать верные решения.

- Да, госпожа Мэр, - улыбнулся сын. - Тебе давно уже пора идти принимать верные решения... Мы побудем здесь вдвоем. Не беспокойся, езжай.

Госпожа Мэр с надеждой и страхом посмотрела на Девчонку: она принимала участие в его казни, она глубоко порочна, но она же и спасла его!..

- Ты прав, мне пора. Думаю, скоро и бабушка будет здесь, - согласилась госпожа Мэр и, наклонившись, поцеловала его в глаза и губы.

Через несколько минут во дворе застрекотал мэровский вертолет.

Далее события развивались весьма бурно. Независимая телекомпания, как, впрочем, и другие, вела постоянные репортажи с экстренных заседаний религиозных общин, которых оказалось неожиданно много. Собрания проходили в бурных взрывах эмоций и экстатических молебнах, а поскольку все они видели друг друга по телевизору, то постепенно впадали в состояние психического резонанса, требовавшего разрядки. Энергия коллективного экстаза выгоняла верующих, а за компанию и неверующих на улицы, где они без всяких команд устремлялись к Гостинице, которая была святилищем `%+(#(.'-.#. культа, ибо именно там, по учению, предполагалось существование точки перехода в мир иной, несравненно лучший, чем здешняя убогая юдоль несчастных.

Правительственный канал то транслировал непрекращающееся заседание муниципального совета, то показывал полицейские части, приведенные в состояние боевой готовности и частично вставшие уже в оцепление вокруг площади и вдоль улиц. И вовремя, ибо громадную площадь перед Гостиницей заполняла многотысячная толпа, а прилежащие улицы были заполнены не иссякающим людским потоком.

Город гудел и булькал. Все чего-то ждали и к чему-то готовились.

- М-да... - сокрушенно вздохнул Мальчик, отвернувшись от телевизора. А все началось с подзорной трубы...

- В которую Мессир, ежели он не лопух, сейчас зырит за нами, -усмехнулась Девчонка.

Мальчик посмотрел на нее, но не смог отказаться от продолжения мысли:

- Если бы я знал, что из этого выйдет!..

- Бог не фраер - он не только шельму метит, но и мессиям клеймо на зад штампует. В нештячный момент в клевом месте оно начинает зудеть. Не усидишь, даже если гвоздями к хресту пришпилен...

- Да никакой я не мессия! - озлился Мальчик. Обыкновенный человек!

- Фортуна нон пенис, как говаривал Мессир, рукой не повернешь, опекающим материнским тоном проводила воспитательную работу Девчонка. - Сел на кол, не ерзай!.. Бог - тот, кого боготворят... У тебя нет выхода... Не ссы, малыш, я буду рядом...

Он иронически хмыкнул и снова глянул на телевизор, где режиссеры, изощряясь в профессиональных изысках, то показывали толпу перед Гостиницей, то накладывали на нее сцены распятия, то крупным планом показывали искаженное мукой лицо Мальчика или его окровавленные ладони с торчащими из них шляпками гвоздей.

Громадные телевизионные трансляторы были установлены вокруг площади, и толпа смотрелась в них, как в зеркала, и окуналась обезоруженной душой своей в их глубины, покорная овладевшим ею режиссерам. Только понимали ли они в экстазе своего творческого оргазма, куда ведут тех, кем овладели?!

"Чего же они все хотят?" - тревожно думал Мальчик, подспудно догадываясь о сути их вожделений.

В трагический момент, когда противоестественно громадные, исполненные мукой глаза Мальчика воззрились на толпу перед Гостиницей, вдруг над площадью раздался перекрывающий шумы голос, произнесший в молитвенном экстазе:

- Бога!..

И толпа выдохнула доселе неосознаваемое: - Бога!

И весь Город повторил шепотом:

- Бога!

И стала толпа на колени перед телевизионным распятием, ( выдыхала единодушно, входя в резонанс):

- Бо-га!.. Бо-га!.. Бо-га!..

И уже начали в унисон позвякивать стекла в зданиях и подрагивать стены.

Мальчик, мертвенно бледный, неотрывно смотрел на экран, сидя в кровати. Рядом, словно ангелы-хранители, стояли бабушка и Девчонка.

Врач с равной тревогой следил и за толпой и за показаниями приборов, бормоча в усы:

- Убийцы!.. Изуверы!.. Фанатики!..

Послышалось стрекотание вертолета. В палату вбежала госпожа Мэр. Бросилась к сыну и уткнула заплаканное лицо ему в колени.

Он осторожно положил забинтованные руки ей на спину и даже попытался погладить по голове.

- Прости меня! Прости меня! - шептала она, ощущая свою неискупимую вину за все, что происходит с сыном и с Городом. - Муниципальный совет постановил просить тебя успокоить толпу и уговорить разойтись по домам... Но я категорически против!..

Я заявила о своей отставке и покинула заседание...