Гостиница Четыре стихии (СИ)

- Он не поднимется! - визгливо окликнули Фарада, кинувшегося к старику. Четыре фурии, не оставившие от сильнейшего проклятия великого Фарукха даже тени, медленно надвигались на колдунов. - Колдуйте! Колдуйте! Ещё!.. Ещё!.. Ещё!.. Мы возьмём всё! Всё!.. Всё возьмём!

Колдуны принялись осыпать тварей смертельными проклятиями без перерыва.

-- каждое достигало своей цели, било безошибочно и покорно. И с каждым проклятием лица колдунов покрывались всё большей бледностью, дрожали руки, кровью наливались глаза. Пока Фарад с диким криком не выхватил из обоих рукавов по метательному ножу и не всадил их в глазницы ближайшей твари. И тут же свалился замертво, израсходовав последнюю толику силы. Убитая им фурия завизжала на пределе звука, в жутких корчах повалилась на пол, раздирая когтями лицо и шею, и в единый момент взорвалась и рассыпалась мельчайшими искрами. Поглощённая ею магическая сила ушла в ничто, развеявшись вместе с тварью.

Хасан вскочил на ноги, выхватив ятаган из перевязи кушака. Перерезанная, точно тончайший шёлк, ткань упала на пол, оставив на волю судьбы разошедшиеся полы халата. Юноша жёстко сжал зубы. Какое тут первое боевое правило чёрного колдуна - спасать собственную жизнь при первой же опасности оной! Твари были смертны! Их можно уничтожить! И он не бросит отца глупо погибать от когтей пусть и порождённой самой изощрённой фантазией шайтана - и всё же танцовщицы!

Молодой колдун решительно шагнул вперёд, намереваясь на ходу разрубить занавесь и ненадёжную перегородку и... был отброшен на несколько шагов назад. Узкий проход для слуг был явно не предназначен для подобных манёвров, Хасан больно ударился о противоположную стену - куда более крепкую - и только за счёт онемения пальцев, вцепившихся в рукоятку, не выронил прославленного оружия.

42

Из-за перегородки раздался глухой стук повалившегося тела, визгливый смех тварей и слабый стон: "Фару-укх..." Хасан закусил губу, торопливо взмахнул рукой, и невидимая магическая защита, выставленная отцом, отозвалась протестующим шипением.

- Не думай больше о нём! - прокричала тварь. - Он отдал свою последнюю силу! И ты отдашь! Вам всем недолго осталось! Бери пример с нас - мы не скорбим о смерти нашей сестры! Нам больше достанется!

Взревев, молодой колдун вскочил на ноги и, не тратя времени и сил на вскрытие отцовской защиты, бросился в коридор. Фарукх не зря пожертвовал собой ради него. Не всегда прозорливый по части намёков, в этот раз Хасан прекрасно осознал, что великий колдун пожелал бы, чтобы живой сын отомстил за смерть отца, а не бросался очертя голову на верную гибель. Как бы ни было юноше больно, ему хватило ума понять: лишённые силы колдуны сами не захотели бы жить на свете. Отнимать у других силу или полагаться на быстро расходуемые амулеты человеку, познавшему истинное могущество...

Хасан слышал, как зазвенела сталь в помещении, некоторое время назад оглашавшемся лишь музыкой и мужскими голосами. Двое колдунов, вовремя сообразивших, что к чему, пробовали последовать первому правилу боя (юноша кожей почувствовал, как сгустилось вокруг них нарушаемое магией пространство), но мощный выброс силы оказался лакомым кусочкам для фурий. Сливаясь для перемещения с силовыми потоками, кудесники растворили в воздухе последнюю надежду на спасение. Твари просто-напросто вдохнули всю магию, таившуюся в телах колдунов. Беглецы были выброшены из протестующего пространства высушенными до последней капли. Юноша невольно передёрнул плечами. В зале сейчас находились шестеро накопителей чистой силы, пресытившиеся настолько, что теперь вытягивали из колдунов магию, не оформленную в заклинания.

И всё же они продолжали оставаться искусными воинами. И способные устоять на ногах колдуны запоздало схватились за оружие, вознамерившись подороже продать свои жизни. Судя по раздавшемуся дикому визгу ещё одной поверженной твари, в этом они преуспели. Кроме того, стало ясно, что сами пользоваться поглощённой силой фурии не способны. Воистину неизвестный враг избрал для колдунов жесточайшую казнь из тех, о которых Хасан когда-либо слышал. Он уже сейчас знал, что долго наставники не продержаться: их сопротивление было лишь слабой возможностью отсрочить давно оговорённую судьбой смерть. И, намереваясь вернуться на подмогу колдунам со свежими силами, юноша где-то в глубине своей чёрной души знал, что обратно пути нет.

- Паршивый сын самой старой и блохастой верблюдицы, куда тибя направляэт шайтан, э! Ты несёш' свои ноги не в ту сторону! Нада убиват' врага, а ты что делаеш'! Верныс', да?! Я искромсаю в плов куски их гнилого мяса! А ты поджариш' их и закусиш', вспоминая свой великий отец! Э-э!!

- Они не дождутся даже того священного мига, когда я занесу тебя для удара, почтенный!

- А ты заранее занеси, какой вопрос, да...