Гостиница Четыре стихии (СИ)

- Молчи, молчи, бесполезная полоса стали! - зловредно пропел Хасан, туже затягивая кушак на рукояти. - Молчи и знай! Когда я стану таким же великим колдуном, как мой отец, да будет он всегда силён и весел, я воскрешу твоего кузнеца и накажу его так, что он, даже умерший, будет снова молить о смерти! - из-под ткани донеслось скептическое карканье, которое при известной фантазии можно было отнести к издевательскому смеху. - Что, болтливая железка, ты вздумала смеяться надо мной?! Над сыном самого...

Хасан вынужденно сомкнул губы, внезапно осознав, что пустые угрозы всё равно ни к чему не приведут. Точнее, приведут. К тому, что когда ятаган придётся возвращать отцу или, того хуже, Фараду, "железка" ещё чего недоброго начнёт его высмеивать. Только того Хасану и не хватало для полного унижения! Поэтому стоило придумать, как договориться с клинком полюбовно. Беззвучно вздохнув, юноша стянул ткань с рукоятки и, торжественно подняв над собой ятаган на вытянутых руках, покорно склонил голову:

- О светоч мудрости и кладезь памяти о величайших сынах Востока! Моя вина! Как я только посмел, недостойный, грозить твоему могуществу далёкими звёздами?! Что мне сделать, о прекраснейший из когда-либо создававшихся в мире, чтобы заслужить смиренно твоё высочайшее прощение? - о, да! Отец был бы им доволен! Только самый хитрый дэв мог распознать в голосе будущего великого колдуна неискренность, а в его послушной позе - издёвку. Но беспокоиться было не о чём. Ятаган, подобно простым смертным, оказался чрезвычайно падок на лесть. А чего ещё можно было ожидать от превосходного вояки, вся сила которого - в таланте приносить господину безоговорочную победу?

39

- Э-э, а ты не такой глюпий, как притворялся, да! - довольно причмокнул невидимым языком рубин. - Красивый поражений у тибя получился, э! Я так не умею... Хочеш' заслюжить прощений, отрок, возвращайся к сибе-е, да? Садись за сто-ол, открывай умный книга-а и учи, э!

- Ае... Да, о мудрейший, - ещё больше согнул спину Хасан. Мартышка из последних сил висела на его плече, вцепившись в халат. - Но не дозволено ли мне будет, о бездонный колодезь терпения, подняться к отцу и спросить, не хотел ли он поручить мне ещё какую-нибудь работу, чтобы не видел я отдохновения?

- Конечно, слюшай, какой разговор! А то все книжка перечитай - и что делай потом? Спи? Эге-е, нет уж!

- Как ты прав, драгоценнейший, как ты прав! Позволь же привязать тебя к своему поясу? - рубин проворчал нечто одобрительное, и юноша, сдержав ехидный смешок, прицепил клинок к поясу. Настоящий чёрный колдун мог долго пресмыкаться даже перед заклятым врагом, что не мешало ему обдумывать тёмные мыслишки и пользоваться плодами заслуженной выгоды.

По широкому коридору второго яруса эхом раздавался отдалённый звон, музыка

-- мужские голоса. Бесшумно ступая, Хасан поспешил к нужной двери, настороженно оглядываясь по сторонам. Бдительность не прошла даром. Мгла глухо заворчала с обеих сторон, и юноша быстро слепил и бросил через плечо чёрный сгусток силы. Рыкнув от обиды, стражи коридора отступили, признавая хозяина, и отправились сторожить другую добычу. Хмыкнув, Хасан развернулся и запустил чёрными сгустками уже с двух рук: пусть привыкают к господской благодарности. Послышался злобный лязг челюстями и торопливый перестук когтей по мрамору пола, но броситься в отместку на колдуна ни одна тварь не посмела. Ятаган аль-Рассула довольно хохотнул, но юноша вовремя накрыл рубин ладонями, опустился на корточки и зашептал:

- О храбрейший, не стоит шуметь вблизи от покоев великого Фарукха! Он может быть крайне занят, и я никому бы не посоветовал его отвлекать! Нижайше прошу тебя, величайший из рубинов, говори потише!

Рубин так и не ответил. Несколько настороженный его покладистостью, Хасан ускорил шаг. Уже на быстром ходу прошептал выросшим из-под пола фигурам заклинание отмены и... проскочил мимо заветной двери. Ну уж нет, с такого угла он ничего интересного не увидит! Стоило пробраться к тайному ходу, где, под прикрытием резных стен и завешивавших их шелков, можно было в полной мере насладиться манящим зрелищем.

- Ты миня совсем за дюрака держиш', э? - мгновенно заинтересовался ятаган. К удовольствию Хасана, всё же шёпотом. - Почему через дверь не ходиш', да? Тол'ко не говори, что хочеш' смотрет' сначала, не занят ли твой отец важный дело!

Хасан открыл и закрыл рот. Как ни странно, именно это он и хотел сказать. Надо было срочно придумывать новую отговорку, но в этот момент юноша добрался до долгожданной занавеси, отогнул краешек в сторону и... расплылся в довольной улыбке. Все возможные проблемы отошли на двадцатый план, а то и вовсе были пожраны шакалами-падальщиками. Торговец действительно не обманул: танцовщицы, привезённые им, были достойны райских кущ и прозвания гуриями. Стройны, как кипарисы, свежи, как алые розы, прекрасны и пьянящи, точно первое колдовство... Юноша невольно накрыл ладонью рубин и подался вперёд, захваченный восхитительным танцем красавиц.

40