Гостомысл

— Благородные женщины всегда дороже, — сказал Харальд.

— Как сказать... королев легко спутать со шлюхами. И те, и другие носят слишком яркие наряды. И те, и другие слишком падки на деньги, — сказал Готлиб.

— А как же иначе? Ведь они занимаются одним и тем же делом, продают свое тело в обмен на деньги. Только королевы дороже уличных шлюх, иначе какие же они тогда королевы? — сказал Харальд.

— Поэтому на королевах женятся не по любви, а из расчета. Для любви мне женщин хватает, а для расчета — спешить не стоит. Поэтому дружище, несложно догадаться, почему я не спешу связывать себя узами брака.

— Понял. Ты хочешь взять в жены королеву. Но кого ты все же назначишь посадником? — спросил Харальд.

— Олава, — сказал Готлиб.

— Но, почему именно Олав? Разве у нас нет других хороших воинов? Чем Герард хуже его? — спросил Харальд.

— Он знает язык дикарей, — сказал Готлиб.

— Чтобы управлять, не обязательно знать язык тех, кем управляешь. Мы управляем скотом и свиньями, но не знаем их языка. Главное, чтобы они понимали наши желания, — сказал Харальд.

— Однако ты мудрец, — усмехаясь, проговорил Готлиб.

— Олав ничем не лучше других, в дружине много воинов гораздо лучше его. Ты балуешь его. Других это обидит, — с осуждением проговорил Харальд.

— Кого хочу, того и люблю. Я — конунг, — сказал Готлиб.

— Но он мягок, безволен. Не слишком ли он будет добр к дикарям? — с сомнением спросил Харальд.

— Ничего, мы дадим ему в помощники твоего любимца Герарда. Олав будет добр, а Герард жесток. А потому дикари, как собаки, будут тянуться к «доброму» Олаву. Это поможет ему управлять дикарями, — сказал Готлиб.

— Герард не мой любимец.

— Неважно.

— Ну, если так... — проговорил Харальд.

— Именно — так, — резко отрубил Готлиб.

Харальд догадался, что Готлиб больше не желает обсуждать свое решение, и замолчал, думая, как перевести разговор на другую тему.

Между тем слуги начали убирать трупы со двора, и Готлиб спросил:

— А что, Харальд, дальше уже ничего интересного не будет?

— Нет, — сказал Харальд.

— Тогда пошли обедать, — сказал Готлиб и громко объявил стоявшим неподалеку данам: — Господа, прошу на обед!

Старшие дружинники оживились.

Готлиб поднялся и пошел в терем.

Харальд двинулся за ним, а следом за ними и остальные дружинники.

На полпути Готлиб остановился и сказал:

— Харальд, знаешь, мне кажется, что пора нам послать проведать, чем занимаются славяне в Кореле.

— Я распоряжусь, — сказал Харальд.

— Сегодня же пусть идут, — сказал Готлиб. — Что-то у меня нехорошее предчувствие.

— Сегодня к вечеру уйдут, — сказал Харальд. — 'А вообще-то у меня нехорошее предчувствие на сердце с тех пор, как мы оказались в этом городе.

— Это чувство у нас из-за того, что проделка с Годофридом не удалась, — сказал Готлиб.

— Неудача всегда ложится на сердце тяжелым камнем. Этот камень даже новой удачей не снимешь, — сказал Харальд.

— Да, — задумчиво проговорил Готлиб. — Камень неудачи можно снять только одним способом — убив своего врага.

— Для этого необходимо большое войско, — сказал Харальд.

— Если мы удержимся на этой земле, то оно у нас будет, — сказал Готлиб и поинтересовался: — Кого думаешь послать в разведку?

Харальд на мгновение задумался, потом сказал:

— Пошлю-ка Трюгви.

— Трюгви хороший воин, — сказал Готлиб.

Трюгви, услышав свое имя, подался поближе к кощту.

— Я здесь, — сказал он бодро.

— Вечером ты пойдешь в разведку, — сказал Харальд.

— Сколько мне с собой взять воинов? — спросил Трюгви.

— Возьми струг с десятком воинов, — сказал Готлиб.

— Конунг разреши послать в разведку людей побольше? — спросил Харальд.

— Сколько, — целое войско? — насмешливо спросил Готлиб.

— Три струга, на каждом по десятку воинов, — сказал Харальд.

— Тридцать воинов в разведку? А почему так много? Харальд, ты сошел с ума? У нас и так людей мало, — сказал Готлиб.

— А пусть, если представится случай, Трюгви попробует взять город, — сказал Харальд.

Готлиб насмешливо проговорил:

— Ты сказочник, Харальд, если мы всем войском не смогли их взять, то трем десятками воинам там делать нечего!

— Но ведь нам же удалось взять этот город, не потеряв ни одного человека, — напомнил Харальд.

— Ладно, только чтобы к завтрашнему вечеру они вернулись назад, — неохотно согласился Готлиб и двинулся дальше.

Скоро он оказался в горнице, где уже был накрыт длинный стол.

Готлиб сел в кресло Харальд рядом с ним. Дружинники расселись на лавки по старшинству.

Слуги принялись разливать вино в чарки.

Как только вино было налито, Харальд поднял чарку с вином и провозгласил:

— За здоровье конунга.

Остальные даны поддержали его одобрительными криками.

Готлиб приложил чарку ко рту и осушил ее. Затем взял с чаши небольшой соленый огурчик и с хрустом надкусил его.

Слуги вновь наполнили чарки вином. Затем принесли горшки, глиняные миски и ложки. Даны бросали недоумевающие взгляды на эти приготовления.

Когда все было разложено, появилась Милана и открыла стоявший перед Готлибом горшок: из горшка повалил пар, и горницу наполнил приятный запах.

Милана серебряным черпаком налила в миску перед Готлибом густые щи с янтарным слоем жира.