Государь

Каждая республика должна остерегаться давать важные поручения человеку, который претерпел от других тяжкие обиды. Клавдий Нерон, который покинул войско, противостоявшее Ганнибалу, и с частью его отправился в Марку, чтобы вместе с другим консулом сразиться против Гасдрубала, до того как он соединится с Ганнибалом, перед тем находился в Испании, где воевал также с Гасдрубалом; войско этого последнего ему удалось окружить в таком месте, что Гасдрубал должен был принять бой с невыгодой для себя или погибнуть от голода. Однако Гасдрубал под видом переговоров притупил внимание Клавдия и ускользнул от него, лишив надежды на победу. Когда об этом узнали в Риме, в Сенате и в народе поднялся ропот против этого полководца, и во всем городе говорили о нем с поношением, к немалому позору и ущербу для чести Клавдия. Когда же его сделали консулом и отправили против Ганнибала, он решился на вышеописанный отчаянный поступок, так что римляне пребывали в волнении и беспокойстве, пока не прибыли известия о разгроме Гасдрубала. И когда потом Клавдия спросили, почему он решился на столь рискованный шаг, которым без особой необходимости ставил на карту римскую свободу, тот ответил, что если бы его маневр удался, он вернул бы себе славу, утраченную в Испании, а если бы поход был неудачен и все предприятие закончилось противоположным образом, он тем самым отомстил бы городу и гражданам, которые проявили к нему такое пренебрежение и такую неблагодарность. И если чувство обиды было столь велико у римского гражданина, да еще во времена неиспорченных нравов в Риме, насколько же сильнее оно может подействовать на гражданина другого города, мало похожего на Рим в дни его славы. А так как против подобных оплошностей, возникающих в республике, нельзя сыскать верного средства, из этого следует невозможность основать вечную республику, ибо существуют тысячи неизведанных путей, ведущих к ее погибели.

Глава XVIII

Ничто так не возвышает полководца, как умение предугадать намерения врага

Фиванец Эпаминонд говорил, что нет ничего нужнее и полезнее для военачальника, чем знать решения и планы врага. Но поскольку узнать их трудно, еще большей хвалы заслуживает тот, кто умеет предугадать их. И не столь трудно понять намерения противника, сколь иногда бывает сложно понять его поступки, причем не те поступки, которые он совершает в отдалении, а те, что предстают перед твоими глазами. Много раз бывало так, что после сражения, продлившегося до наступления ночи, победивший считает себя побежденным, а потерпевший поражение – победителем. Подобная ошибка часто приводила к опрометчивым решениям действующих лиц, как случилось с Брутом и Кассием, проигравшими из-за этого войну. Брут на своем фланге одержал победу, но Кассий, проигравший битву, думал, что все войско разгромлено и, вследствие этого заблуждения не веря в спасение, покончил с собой. В наше время в сражении, состоявшемся в Ломбардии при Санта Чечилия между французским королем Франциском и швейцарцами, часть последних, сохранивших свои боевые порядки, посчитала, когда стемнело, что победа осталась за ними, не зная о том, что все прочие были разгромлены и погибли. Эта ошибка помешала их собственному спасению, ибо они стали дожидаться утра, чтобы снова вступить в бой с превосходящими силами противника. Из-за этого осталось в неведении и было на краю гибели также войско папы и Испании, которое при ложном известии о победе перешло через По и слишком выдвинулось вперед, отдавая себя во власть победивших французов.

Такая же путаница произошла в лагерях римлян и эквов. Консул Семпроний выступил со своим войском навстречу врагу, и тогда завязалась битва. Она продолжалась до самого вечера с переменным успехом для тех и других. К наступлению ночи оба войска были очень потрепаны, и ни одно из них не вернулось на место своей стоянки; каждое искало укрытия в окрестных холмах, которые казались более безопасными. Римское войско разделилось на две части, одна из которых осталась с консулом, а вторая – с центурионом Темпанием, благодаря доблести которого римское войско в тот день не потерпело полного краха. Наутро римский консул, не имея никаких известий о противнике, отступил к Риму, и точно так же поступило войско эквов, ибо и те и другие считали, что победа осталась за противником, поэтому обе армии отступили, оставив свои позиции врагу. Случилось так, что Темпаний, возвращавшийся с остатками римского войска, случайно услышал от нескольких раненых эквов, что их вожди ушли и покинули свой лагерь. При этом известии Темпаний вернулся на римские позиции и защитил их, а затем разграбил лагерь эквов и с победой отправился в Рим. Как мы видим, этот успех зависел только от того, кто первым узнает о расстройстве, царящем в стане противника. При этом следует заметить, что двум армиям, противостоящим друг другу, нередко случается приходить в одинаковое замешательство и испытывать одни и те же трудности, так что победу одерживает тот, кто первым узнает о затруднениях другого.