Когда консулами в Риме были Тит Квинкций Цинциннат и Гней Юлий Мент, их разногласия приостановили обычный ход всех дел республики. Видя это, Сенат уговаривал их избрать диктатора, дабы исполнить то, исполнению чего мешала их ссора. Но консулы, расходясь во всем остальном, были согласны лишь в своем нежелании назначить диктатора. Тогда Сенат, не имея другого выхода, прибег к помощи трибунов, которые вместе с ним заставили консулов подчиниться. Во-первых, следует отметить полезность трибуната, умерявшего не только те честолюбивые устремления влиятельных лиц, которые были направлены против плебса, но и те, что они питали в своей среде; во-вторых, город никогда не должен допускать, чтобы немногие лица затягивали принятие решений, необходимых для поддержания жизни республики. Скажем, если ты даешь какому-либо Совету право распределять доходы и почести либо какому-то должностному лицу поручаешь некое дело, нужно заставить их выполнять назначенное при всех обстоятельствах, а если они не захотят этого, принудить передать свои права кому-либо другому, в противном случае такой порядок будет негодным и пагубным, как было бы и в Риме, если бы упорству консулов не противостояла власть трибунов. Большой Совет Венецианской республики распределяет почести и доходы; иногда случалось так, что совокупность его членов, побуждаемая гневом или какими-то ложными доводами, отказывалась назначить преемников должностным лицам в городе и во всех тех местах вне его, где они исполняли его власть. Это составляло величайшее неудобство, потому что и сам город, и подчиненные ему земли в один миг лишались законных судей. И пока члены Совета не успокаивались или кто-нибудь их не разубеждал, все дела останавливались. Такое неустройство привело бы к плохим последствиям, если бы разумные граждане не приняли нужных мер; воспользовавшись удобным случаем, они издали закон, что все должностные лица, как внутри, так и вне города, не могут покидать свой пост, пока им на смену не будут избраны другие. Так Совет лишился возможности прерывать течение гражданской жизни и тем самым создавать угрозу для республики.
Глава LI
Республика или государь должны выдавать свои вынужденные уступки за щедрость
Благоразумные люди выставляют все свои дела и поступки как собственную заслугу, хотя бы и были понуждаемы исполнить их в любом случае. Такое похвальное благоразумие проявил римский Сенат, когда он решил выдавать общественное жалованье воинам, до того сражавшимся за собственный счет. Сенат убедился, что таким способом невозможно вести долговременную войну, при которой требуется осаждать города и посылать войско в дальние походы; считая необходимым и то и другое, он решил выдавать названные деньги, но это решение, порожденное необходимостью, было представлено как милость. У плебеев оно вызвало такую радость, что Рим ходил ходуном, ибо им казалось, что они получили большой подарок, которого не ожидали и о котором сами никогда бы не попросили. И хотя трибуны старались очернить решение Сената, доказывая, что оно ухудшало, а не облегчало положение плебса, ибо для выплаты жалованья надо было ввести новые налоги, однако им не удалось переубедить плебеев, удовлетворение которых поддерживал способ распределения налогов, принятый Сенатом: самые большие и тяжелые из них были наложены на знать, и они были выплачены в первую очередь.
Глава LII
Самый надежный и безопасный для сильной республики способ справиться с выскочкой, рвущимся к власти, – это перекрыть пути, которые он для этого избрал
Из вышеприведенных рассуждений видно, какое доверие приобрела знать у плебса благодаря предоставленной ему милости как в отношении установленного жалованья, так и способа обложения налогом. Если бы нобили продолжали придерживаться такого образа действий, с беспорядками в городе было бы покончено, и трибуны лишились бы своего влияния на плебеев, а следовательно, и своей власти. И поистине, для республики, тем более развращенной, не существует лучшего способа, более мирного и простого, противостоять честолюбию кого-либо из граждан, чем перекрыть перед ним те пути, по которым он, как можно предвидеть, движется к своей цели.