Государь

Хорошо, что я читал это отречение, сидя в кресле в кабинете у командира корпуса, а то точно бы не устоял на ногах. Когда рушатся твои мечты о спокойной беззаботной жизни, трудно оставаться бесстрастным. По крайней мере, у меня после прочтения этого приговора моей аристократической свободе закололо сердце, и я перестал чувствовать свои ноги. Только кружка горячего чая вернула жизнь и энергию в тело русского самодержца. Да, именно так я иронически стал себя называть.

Вот после этого я и позволил себе некоторые действия как истинный император. А именно начал повышать в звании некоторых своих, так сказать, приближенных. В первую очередь, конечно, Первухина. Во-первых, он был самым приближенным, во-вторых, недавно он мне дал изумительно вкусные пирожки. Это шутка, конечно, но монарх я или как, а значит, имею право на слабости. Но конечно, не в пирожках дело, а в том, что я не хотел отдалять от себя Диму – а в ближайшем кругу императора ефрейторам не место. Вот и пришлось продиктовать вызванному в кабинет Вербицкому несколько распоряжений нового императора. Конечно, я еще официально не принял на себя этот сан и коронацию в первопрестольной. Но указы и распоряжения диктовать начал, при этом подписывался как Михаил II. Со званиями не мелочился – присвоил своему денщику сразу чин поручика, Максиму – капитана, а Хватов стал полковником. И многих наградил Георгием 4-й степени. По совету Вербицкого в указе было написано – за геройские действия при взятии Ковеля. Какие фамилии помнил по предыдущим боям, тех писарь и вписал в этот указ. Конечно, достойных быть награжденными было гораздо больше, но фамилии всех я физически не мог помнить. Решил, что их будут награждать по принятой процедуре. В общем-то, вопрос о награждениях и присвоениях новых званий всплыл из-за Хватова, Максима и Первухина. Без ощущения, что где-то рядом находится Дима, а также Максим, я уже не мог, а вот Хватову я хотел поручить очень важное дело. А полковнику все это будет гораздо легче осуществить. Конечно, генералу будет еще легче, но до такого самодурства я еще не дошел. Генерал-майоров я присвоил командирам Ингушского и Кабардинского полков, так как было за что, и они подросли всего на одно звание. А Хватов всего два месяца назад был прапорщиком, затем, перепрыгнув несколько званий, стал поручиком, а теперь я присваивал ему звание полковника. И опять парень в своей карьере скакнул через несколько ступеней. Может быть, это неправильно и самодурство монарха, но я доверял Хватову и знал его обязательность и честность. А ему я собирался поручить сделать то, что не успел сам. А именно направить несколько эшелонов с продовольствием в Петроград. А это я считал очень важным. Конечно, после того как монархия в России не самоликвидируется, история однозначно поменяет свой вектор. И революции вряд ли будут возможны, даже при сегодняшней полной деградации элит. Но все равно напряжение в обществе существовало, и вряд ли оно исчезнет после смены монарха. Значит, новый монарх должен хоть как-то задобрить народ. Слова, политические уступки, пропаганда в духе XXI века, фейковые партии и прочие изыски моего времени это, конечно, хорошо, но людям нужно дать нечто материальное. А раздача рабочим Петрограда и Москвы продуктовых наборов – это будет очень сильный ход нового царя. Продуктов в Ковеле много, наверняка хватит кормить рабочих обеих столиц месяца два, не меньше. И отобьет охоту у спекулянтов создавать дефицит товаров первой необходимости. А там, глядишь, и до организаторов сбоя работы транспорта и прочих фактов саботажа доберемся. А они есть даже сейчас, а в феврале 1917 года возрастут многократно. Так что нежданно-негаданно я оказался в очень непростой ситуации, утешало только одно, все-таки это лучше, чем оказаться в ссылке в Перми. Здесь можно хоть как-то побарахтаться, а там полный абзац и вслед за этим смерти многих миллионов моих соотечественников. Нет уж, как ни будет трудно, но барахтаться буду.