Государь всея Руси

Не удивительно, что Ярославское княжество, а через несколько лет и Ростовское кончили свое существование мирно и сравнительно безболезненно. Время их независимости прошло, возможности самостоятельного политического бытия были полностью исчерпаны. Ни большая часть феодалов, ни — что еще более важно — основное население княжеств, крестьяне, не имели резонов отстаивать особность отживших уделов.

В отличие от того, что было раньше, в конце XIV — первой половине XV в., когда удел просто переходил от одного князя к другому, не меняя своей структуры, теперь прежде всего менялась именно структура феодального землевладения, организация господствующего класса. Политика Ивана Васильевича по отношению к мелким уделам существенно отличалась от политики его отца и деда... Удельные княжества не просто меняют своих повелителей. Они исчезают, вливаясь в состав нового государства.

Конфликт с псковичами по поводу оскорбления князя Владимира Андреевича удалось решить безболезненно. Иван Васильевич принял псковское челобитье и «отчину свою жаловал Пскова добровольных людей по старине», сформулировав принцип: «которого князя хощете, и яз вам того дам».[47] Псковичи захотели князя Ивана Александровича Звенигородского. Как наместник он оказался на высоте и заслужил хорошее отношение Господина Пскова. В поддержке псковичей Иван Васильевич мог теперь не сомневаться.

Однако конфликт с Новгородом продолжал разгораться. Когда в марте 1463 г. орденские немцы в очередной раз напали на псковские земли, Господин Великий Новгород не только ничем не помог «младшему брату», но и занял откровенно враждебную позицию. Только московским войскам, присланным во Псков во главе с князем Федором Юрьевичем Шуйским, удалось отбить нападение ливонцев и принудить их к миру.[48] Новгородцы в этом походе не участвовали. Более того, они тогда же отправили посла к королю Казимиру «о княжя возмущении еже на Великий на Новгород Ивана Васильевича». Обратились они и к бежавшим в Литву русским князьям — Ивану Можайскому и Ивану Щемячичу, призывая их «побороть по Великий Новгород от князя великого». И оба князя «имашася побороть, како Бог изволи». Новгородское боярство открыто призывало врагов Русской земли к выступлению.[49] Псковичи в ответ на враждебные действия новгородцев отняли «земли и воды» новгородского архиепископа, считавшегося церковным главой Пскова, и обратились к великому князю с просьбой о создании самостоятельной псковской епархии.

Но' Иван Васильевич не поддержал требования псковичей — эти требования вели к разрыву с Новгородом. Конфликт по поводу владычных земель удалось уладить. Гибкая московская политика принесла свои плоды — зимой 1463/64 г. отношения между Новгородом и Москвой заметно улучшилась. На Северо-Западе удалось сохранить мир.

В переговорах зимой 1463/64 г. с Новгородом и Псковом Иван Васильевич впервые выступает в качестве главы всей Русской земли. И Новгород, и Псков — его «отчина». В спорах между ними он играет роль властного арбитра, слово которого — закон. В летописном изложении впервые, хоть и не очень явственно, формулируется основа политической доктрины складывающегося единого Русского государства.[50]

Решился и вопрос с митрополитом. «И встужиша людие, многи бо церкви без попов, и начаша его проклинати». И в 1464 г., «сентября 13, Федосей митрополит остави митрополью, сниде в монастырь». Это был беспрецедентный случай в истории русской митрополии. Такое смирение сильного и активного митрополита можно объяснить прежде всего тем, что он не получил поддержки великого князя,— в конфликте с посадскими попами великий князь оказался не на его стороне. Собрался церковный собор, на котором впервые упоминаются «протопопи и прочие священици»— представители белого духовенства, близкого к широким слоям городского населения. Митрополитом был избран суздальский епископ Филипп. 13 ноября он был официально «поставлен» в свой сан.[51]

Главные события назревали на восточных рубежах Русской земли. Мир с Казанью, заключенный Василием Васильевичем в 1461 г., оказался непрочным. Уже в следующем году начинаются порубежные конфликты, приобретающие все больший размах. Прочный мир с Казанью мог бы быть достигнут, если бы на ханском престоле оказался дружественный царевич Касым, старший сын Улу-Мухаммеда. В Казани были сторонники Касыма — они-то, по словам летописи, и пригласили его на царство. В 1467 г. Касым вместе с русскими попытался вступить в Казань. Но поход был неудачен. Хан Ибрагим (Обреим русских летописей) не дал Касыму и его русским союзникам переправиться через Волгу.

Русским и татарам пришлось отступать в трудных условиях: «Истомен же бе путь им, понеже бо осень студена бе и дождеве, а корму начат не оставати». Кони мерли от бескормицы, благочестивым христианам пришлось в постные дни питаться кониной, с содроганием отмечает летописец.[52]

Началась большая война, длившаяся около двух лет («первая Казань»), Два года упорная борьба шла с переменным успехом.