Государь всея Руси

Для бывшего Белозерского удела наступали новые времена. Великокняжескому дьяку Василию Долматову крупнейшие монастыри края — Кириллов и Ферапонтов — должны были предъявить документы на право владения своими вотчинами — подлинные жалованные грамоты прежних белозерских князей. Великокняжеские писцы провели размежевание монастырских и черных волостных земель. Они же рассматривали жалобы крестьян на монастырских старцев, захватывавших под тем или иным предлогом волостные земли. Монастырской экспансии за счет черной волости был положен конец — все земли были взяты под контроль великокняжеской власти. Еще большие изменения произошли в городе. Великий князь уже давно не давал монастырям дворов в городах. Теперь его писцы оставляли при городских дворах монастырей только маленькие приусадебные участки. Все остальное отписывалось «на государя» и передавалось городскому посаду.[159]

Мартом 1488 г. датируется Белозерская уставная грамота — первый из дошедших до нас законодательных актов единого Русского государства. «Се яз, князь великий Иван Васильевичь всея Руси, пожаловал есми своих людей белозерцев, горожан и становых людей, и волостных, всех белозерцев: хто наших наместников у них ни будет, и они ходят по сей нашей грамоте».

Впервые точно устанавливаются «кормы» наместников и их людей — тиунов и доводчиков (полицейских агентов). Теперь нельзя было уже, как это делал когда-то Иван Лыко Оболенский, брать с жителей произвольные поборы: со всех «сох» княжих, боярских, монастырских, черных дважды в год наместник и его люди должны были получать строго фиксированные платежи — натурой или деньгами (по приведенному в уставной грамоте расчету). Не только ограничивался произвол наместников, но и отменялись льготы «грамотчиков»— привилегированных владельцев феодальных иммунитетных грамот: они приравнивались к прочим «белозерцам». Впервые точно определяется состав наместничьего аппарата: наместник может держать и «кормить» за счет местного населения двух тиунов и десять доводчиков (из них два — в городе).

Станы и деревни поделены между доводчиками. Но они могут ездить по деревням своего «розделу» только в одиночку, а не с «паробками» (слугами) и не с запасными («простыми») лошадьми. И «поборы» свои они отнюдь не могут получать непосредственно у жителей, а только у сотского (выборного главы крестьянской администрации), да и то в городе. Время пребывания доводчика в деревне строго ограничено: «где доводчик ночует, туто ему не обедати, а где обедает, туто ему не ночевати». Наместник не может менять своих доводчиков чаще, чем раз в год. Все поборы с населения собирают сотские и привозят в город. Там они и расплачиваются с наместником и его людьми на Рождество (25 декабря) и на Петров день (29 июня). Таким образом, контакты наместника с жителями строго ограничены. Торговать по всему уезду разрешено только «городским людям, белозерским посажанам». Все прочие могут торговать только в самом городе Белоозере, да еще в волости Угле. Монастыри — Кириллов и Ферапонтов — лишаются всех торговых привилегий, и это особенно подчеркивается в грамоте.

Впервые законодательно устанавливается обязательность участия в суде сотских и «добрых людей»— без этих представителей местного населения «наместником... и их тиуном... не судити суд». Впервые заявляется о праве горожан и «становых людей» (сельских жителей) в любое время предъявлять иск наместникам, тиунам и доводчикам в случае «обиды» с их стороны.

Хотя уставная грамота непосредственно обращена к населению только одного уезда, перед нами документ принципиального значения. Грамоту можно рассматривать как типовую — недаром в одной из статей ее упоминаются волостели, которых, судя по той же грамоте, на Белоозере не было. Видимо, предполагалось подобные же грамоты дать и другим уездам Русского государства.

Значение грамоты в том, что она впервые четко отразила основные направления судебно-административной и социально-экономической политики великого князя Ивана Васильевича. Контроль над наместничьей администрацией, ограничение (иногда — ликвидация) привилегий светских и церковных феодалов — иммунитетчиков, внимание к городскому посадскому населению и поощрение его торговой деятельности — эти черты политики великого князя проявлялись и раньше. Но только теперь, после фактической ликвидации удельной системы, они приобрели характер крупной реформы. Первый законодательный акт Русского государства определял перспективы развития на десятки лет.[160]

В облике столицы обновленного Русского государства новые черты переплетались со старыми. Быстро возводились каменные храмы и палаты, а вокруг них и в Кремле, и на посаде теснились деревянные дворы, где бесконечно полыхали пожары.