Государево дело

Первым в атаку ринулся казак, обрушив на своего противника град ударов, постоянно меняя их направление и силу. Князь пока только оборонялся, то отбивая их, то уворачиваясь от наседавшего противника. Так длилось довольно долго, и казалось, что еще немного – и запорожец дожмет своего врага, но тут Щербатов перешел в контратаку, и лезвие его сабли легко чиркнуло соперника по предплечью.

– Корнилий, ты его учил? – спросил я у телохранителя.

– Нет, ваше величество, – сдержанно ответил Михальский.

– Странно, этот удар был вполне в твоем стиле.

– Нет, государь, – скупо улыбнулся он, – если бы это был я, казак уже остался бы без руки.

– Если бы это был ты, он бы и не подумал задираться, – пробурчал я в ответ. – Твое мастерство всем хорошо известно. Но все же я уверен, что без твоих уроков не обошлось.

– Я когда-то учил Панина, – пожал плечами литвин, – а князь начинал службу в его полку.

– Ну конечно!

Между тем поединок подходил к своей кульминации. Казак, почувствовав, что теряет силы, бросился в последнюю атаку, рассчитывая пробить оборону противника, но тот продолжал действовать наверняка и отбивал удар за ударом. Все же в какой-то момент запорожцу почти повезло, клинок его оружия дотянулся до тела врага и прочертил на белой рубахе красную линию, но эта удача стала последней. Ответным ударом Щербатов разрубил ему бок и тут же отскочил в сторону, как будто не желая испачкаться хлынувшей из раны кровью. Ноги его противника подкосились, и тот опустился на колени. Сабля с жалобным звоном ударилась оземь, и ее хозяин тут же последовал за ней.

– Сдавайся! – крикнул поверженному противнику князь.

– Чего ждешь, рубай! – хрипло отозвался тот, с ненавистью посмотрев на победителя.

– Отставить! – громко велел я расходившимся соперникам и повернулся к Одинцу: – Полковник, я полагаю, исход поединка очевиден?

– Разумеется, ваше величество, – с поклоном отвечал посол.

– И у вас нет претензий?

– Нет, государь, – покачал головой запорожец. – Грицко сам нарвался.

– А коли так, то доводить до смертоубийства не станем. Врача раненым!

Одинец в ответ сдержанно поблагодарил, хотя по лицу его было видно, что в выздоровление товарища он не верит. Тем не менее не пропустивший такого случая О’Конор внимательно осмотрел обоих пострадавших, тщательно очистил им раны, после чего перевязал.

– Что скажете, Пьер? – поинтересовался я.

– Рана Щербатова не опасна, хотя пару дней может быть жар. Но он человек молодой и сильный, а потому все должно окончиться благополучно.

– Понятно, а что с казаком?

– Все в руках Божьих! – пожал плечами эскулап.

– Государь, нам надобно возвращаться к гетману, – нерешительно начал полковник. – Позволено ли мне будет просить о милости?

– Если вы о своем товарище, то можете не беспокоиться. О нем позаботятся.

– Благодарю, ваше величество!

– Не стоит. Что же касается Сагайдачного, то передайте ему, что в другое время я почел бы за честь принять его службу, но теперь обстоятельства сильнее меня.

– Я запомню ваши слова.

– Ну и прекрасно. До границы вас проводят. Прощайте.

Все это время бледный Дмитрий Щербатов стоял в сторонке, ожидая моего решения. Кто-то из слуг подал ему кафтан, который он накинул на плечи.

– Что, князь, и тебе досталось? – сочувственно спросил я.

– Царапина, государь.

– Хорошо, если так! Ну а поскольку ты дрался не просто так, а защищая честь, в том числе и мою, да к тому же победил, я тебя пожалую. Проси, чего хочешь. Ну что молчишь?

– Есть у меня одно желание, государь, – вздохнул Щербатов. – Да боюсь, ты мне за него велишь голову отрубить.

– О как! – удивился я. – Но, раз начал, говори. Может, и сохранишь голову-то. К примеру, ссылкой отделаешься или еще как.

– Жениться я хочу и прошу на то твоего дозволения.

– Ну, брат, за это точно казнить не стану. Нельзя же дважды наказывать…

– Не смейся, царь православный, – буквально взмолился парень и упал в ноги. – Люблю я ее, и свет белый мне не мил без нее. Я и с казаком зацепился от тоски. Думал, срубит он меня, да и пройдет боль в душе.

– Охренеть! А я тут при чем?

– А не разрешишь, так вели казнить, ибо муку душевную терпеть сил больше нет!

– Так, отставить комедию! – совсем растерялся я. – Кто-нибудь что-нибудь понимает вообще?

– Дело-то немудреное, – охотно пояснил мне всезнающий Михальский. – По Алене Вельяминовой он сохнет.

– Да ладно!..

– Истинно так, государь, – подтвердил несчастный влюбленный.

– Погоди-ка, а это ведь она тебя с драгунами из пистолета шуганула?

– Было такое, – подтвердил Корнилий.

– Видать, крепко контузило!

– Не без того.

– Ладно, вставай, добрый молодец, – поразмыслив, велел я Щербатову. – Вон видишь здорового дядьку в богатой шубе? Это Никита Вельяминов – ее старший брат. Вот к нему сватов и засылай. Я, конечно, самодержец, тиран и все такое прочее, однако в подобном деле приказывать не стану. Сладитесь – твое счастье! Нет – не обессудь!

– Но, государь, – удивленно поднял глаза князь. – А как же…

– Благословения просишь? Так это к патриарху…