Государево кабацкое дело. Очерки питейной политики и традиций в России

2) Воспрещается продажа для питьевого потребления спирта, крепких напитков и не относящихся к напиткам спиртосодержащих веществ. Напитки признаются крепкими, если содержание в них винного спирта превышает полтора процента (градуса) по Траллесу. Для виноградных вин крепость допускается не свыше двенадцати градусов…

8) За выкурку спирта в недозволенных законом местах из каких бы то ни было припасов, каким бы то ни было способом, в каком бы то ни было количестве и какой бы то ни было крепости виновные подвергаются: а) конфискации спирта, припасов, материалов, аппаратов и приспособлений для выкурки; б) конфискации всего имущества и в) лишению свободы, соединенному с принудительными работами на срок не ниже 5 лет. Тем же наказаниям подвергаются виновные в соучастии в тайном винокурении и в пособничестве ему, а также виновные в продаже, передаче, приобретении, хранении, проносе и провозе незаконно выкуренного спирта».

Эти декреты в целом не означали введения «сухого закона», т. е. не запрещали вообще употреблять спиртные напитки или изготавливать натуральные виноградные вина, а имели главной целью воспрепятствовать переводу зерна на самогон. Тем не менее, они карали не только за самогоноварение (от 5 до 10 лет лишения свободы с конфискацией имущества). Преследовалось также распитие незаконно изготовленных крепких спиртных напитков и появление в пьяном виде в общественных местах (лишение свободы с привлечением к принудительным работам на срок не менее 1 года).

26 августа 1920 г. новое Постановление Совнаркома объявило все имевшиеся на территории РСФСР запасы вина, коньяка и водки «национальной государственной собственностью»^{441}. Однако в условиях войны и многократной смены власти на местах эти распоряжения едва ли могли буквально исполняться. Реальная, а не «декретная» история эпохи не дает доказательств существования в те годы сколько-нибудь эффективного сухого порядка. «Совслужащий» обыватель-москвич отмечал в своем дневнике, что и в условиях «диктатуры трезвости» бутылка спирта или самогона была вполне доступным рыночным продуктом для тех, кто мог заплатить за нее от 50 до 250 миллионов руб. — именно так менялись цены с декабря 1917 г. по июнь 1922 г.^{442}

Глубочайшие социальные потрясения и остервенение гражданской войны способствовали деморализации по обе стороны линии фронта. Сам Ленин вынужден был признать, что «отряды красноармейцев уходят из центра с самыми лучшими стремлениями, но иногда, прибыв на места, они поддаются соблазну грабежа и пьянства»; так же порой не выдерживали искушения и состоявшие из рабочих продовольственные отряды, которые вместе с частями Красной Армии изымали хлеб у крестьян^{443}.

Не только в боях «прославилась» Первая конная армия, о безобразиях которой в захваченном Ростове-на-Дону вынужден был доложить в Москву представитель ВЧК Я. Х. Петерс: «Армия Буденного разлагается с каждым днем: установлены грабежи, пьянство, пребывание в штабе подозрительных женщин и расхищение трофеев». Характерно, что руководство Первой конной не видело в этом ничего чрезвычайного, и К. Е. Ворошилов оправдывал перед главкомом разгул своих подчиненных тем обстоятельством, что русскому человеку после тяжелых трудов свойственно немного «расслабиться»^{444}.

Председатель Совнаркома требовал беспощадного применения смертной казни за спаивание красноармейцев; эти угрозы не оставались пустым звуком, о чем сообщали грубоватые агитки Демьяна Бедного:

«Аль ты не видел приказов на стене
О пьяницах и о вине?
Вино выливать велено,
А пьяных — сколько ни будет увидено,
Столько и будет расстреляно».