Государи всея Руси: Иван III и Василий III. Первые публикации иностранцев о Русском государстве

В «Трактате» явный вымысел перемешан с вполне достоверной информацией – обычный прием, чтобы завоевать доверие читателя. Меховский писал, что Новгород – большой город, что все дома в нем деревянные, что живущие там купцы – очень богатые люди. Это было правдой, и об этом, несомненно, знали многие европейцы. Но при этом Меховский утверждал, что у новгородских купцов были подвалы, наполненные золотом, серебром и драгоценными камнями, которые хранились там без счета. После захвата Новгорода Иваном III все эти богатства якобы были вывезены в Москву на 300 возах.

Данные об огромных богатствах новгородских купцов были большим преувеличением, как и способ их отъема. Даже трудно представить длиннющий обоз из телег, наполненных золотыми и серебряными изделиями и россыпями драгоценных камней.

О том, насколько были богаты купцы, можно судить по их завещаниям. До нас дошли несколько духовных грамот состоятельных новгородцев, живших в конце XV – начале XVI веков. Из духовной Степана Лазарева, написанной в 1473 году, становится известно, что все его имущество составляли несколько деревень с крестьянами, скот и деньги. Никаких драгоценностей у него не было. Даже у боярина Ивана Ивановича Салтыка в духовной указаны только села, кони, меха и деньги. У одного лишь Леонтия Дмитриева, жившего в начале XVI века, были ценные золотые и серебряные изделия, которые он оставил трем дочерям. В его завещании значатся 9 икон, писанных на золоте и украшенных серебром. Все остальное имущество – это деньги, амбары с зерном, соль, шубы, одежда и металлическая посуда.

Данные Меховского об огромных богатствах, вывезенных Иваном III из Новгорода, повторялись потом во многих сочинениях иностранцев. 300 возов произвели впечатление и хорошо запомнились.

Вымыслом Меховского был и рассказ о том, как в Новгороде осуществлялись правосудие и наказание. Якобы сначала сто сенаторов выносили вердикт о виновности того или иного лица… А потом присутствующие забивали его камнями и отправлялись грабить его имущество. На самом деле судебными делами в Новгороде занимались либо князья, либо посадники. При вынесении вердикта о виновности или невиновности и способе наказания они ориентировались на статьи судебника, который существовал еще со времен Ярослава Мудрого и постоянно дополнялся и корректировался. С 1497 года судьи пользовались общерусским Судебником.

В то время далеко не все европейские страны имели законодательные кодексы своего национального права. В Русском же государстве судебная система была развита достаточно хорошо. Суды были государственными – центральные и вотчинными – местные, были также церковные. Никакого самоуправства нигде не наблюдалось.

Демонстрируя свою осведомленность, Меховский назвал точное число новгородских монастырей (7) и монахов, проживавших в них (от 1 000 до 400). На самом деле монастырей было в несколько раз больше, около 40, а монахов в них – намного меньше. В некоторых обителях жили буквально несколько иноков, в крупных и прославленных монастырях могло быть чуть больше ста монахов.

Характерно, что, говоря о дурных поступках литовцев – пьянстве, обжорстве (до рвоты), продаже детей в рабство – автор «Трактата» постоянно подчеркивал, что этим же отличались и моски. Исследователи обнаружили, что сведения взяты из «Хроники» Длугоша. Но в ней все отрицательные качества приписывались только литовцам! Автор «Трактата» умышленно оклеветал жителей Московии.

Описание Новгорода, Пскова и Смоленска Матвей вставил в первую часть второй книги, которая рассказывала о Литве. Так он пытался утвердить у читателей мысль, что все эти города являлись исконно литовскими территориями.

Собственно Московии посвящена вторая часть второй книги «Трактата о двух Сарматиях». Желая в очередной раз показать свою осведомленность, автор сообщил расстояния между различными населенными пунктами. И опять мимо. От Смоленска до Москвы было не 500, а 378 верст, от Москвы до Вологды было не 500, а 438, от Москвы до Владимира – не 85, а 175.

Не соответствовали реалиям XVI века данные о количестве воинов в тех или иных городах. По утверждению Меховского, в Твери было 40 тысяч бойцов, в Москве – только 30 тысяч. Но в начале XVI века Тверского княжества не существовало, а тверская знать уже служила в Москве.

Ошибся польский ученый и в названии храмов в Кремле. Главного собора в честь святого Николая там не было, как не было и 13 деревянных церквей. Главные кремлевские соборы – Успенский, Архангельский и Благовещенский, – а также храмы кремлевских монастырей, Спасского, Чудова и Воскресенского, строились из камня. А Никольские церкви располагались за пределами Кремля: на Яузе, в Китай-городе, за Москвой-рекой, на Неглинке. Можно предположить, что Меховский узнал от польских или литовских послов о том, что в 1506 году Василий III построил кирпичный храм в честь Николы Гостунского на месте старой деревянной церкви, и решил, что именно он и стал главным культовым сооружением в Москве. Ошибка, которая еще раз свидетельствует об уровне осведомленности автора «Трактата».