Читаем Государства и народы Евразийских степей: от древности к Новому времени полностью

Борте родила Темучину-Чингиз-хану четырех сыновей и пять дочерей. Имена ее сыновей: Джучи, Чагатай, Угедей, Тулуй. Согласно Рашид ад-Дину, от других жен у Чингиз-хана было еще четыре сына, а именно: Кулкан, Джаур, Джурчитай и Орчакан; последние три скончались в детстве и у них не было детей, а вот у Кулкана было четыре сына, сам же он погиб от боевых ран осенью 1237 г. (по другим данным, в январе 1238 г.) во время похода монголов на русские княжества при осаде Коломны. Чингиз-хан установил Кулкану «степень (мартабе) четырех упомянутых старших сыновей»; однако судьба детей Чингиз-хана сложилась так, что «людьми особо авторитетными» и наиболее известными стали именно четверо сыновей от конгратки Борте.

Правда, ни один из них не унаследовал высоких дарований отца, но все четверо были людьми небездарными, дельными, энергичными. «Эти четыре сына Чингиз-хана, — сообщает автор „Джами ат-таварих“, — были умны, исполнены достоинств и совершенны, отважны и мужественны, ценимы отцом, войском и народом. Государству Чингиз-хана они служили как четыре основных столпа. Каждому из них он уготовил государство, и их называли „четырьмя кулуками“, а „кулуками“ называют тех из людей, коней и прочих, которые выделяются, превосходят других и стоят впереди» [Рашид ад-Дин, т. 1, кн. 2, с. 69–70]. Согласно «Муизз ал-ансаб», эти четыре сына от Борте были знамениты под титулом «Дарбан-шира» (букв.: ‛особо авторитетные люди’) [Му‘изз ал-ансаб, 2006, с. 29].

К концу жизни Чингиз-хана, т. е. к 1227 г., общее число всех его потомков достигало примерно ста человек — это пятеро сыновей, не менее 40–45 взрослых внуков и много дюжин подрастающих правнуков. История Монгольской империи после смерти ее основателя сложилась, однако, так, что только первые четыре сына Чингиз-хана от его старшей жены Борте, его «четыре кулука», стали родоначальниками царевичей и государей чингизидских улусов, т. е. прародителями членов алтан уруга («золотого рода»). Из потомства братьев Чингиз-хана лишь потомки Хасара (Джочи-Касара) получили права царевичей; остальные вошли в состав аристократии. Известен случай, когда в 1336–1337 гг. на престол Табаристана (область вдоль южного побережья Каспийского моря) был возведен потомок Хасара по имени Тога-Тимур. Однако в действительности даже в самой Монголии на потомков Хасара смотрели косо, «как бы не совсем признавая порой их равноправными настоящими тайджи (царевичами)» [Владимирцов, с. 146]. Словом, с позиции политического сознания той эпохи настоящими членами алтан уруга были только Джучи, Чагатай, Угедей, Тулуй и их мужские потомки, рожденные как от законной жены, так и от наложницы или служанки.

В самой Монголии и в восточных областях Монгольской империи царевичей дома Чингиз-хана именовали кобегун, со времени Монгольской династии Юань (1271–1368 гг.) — тайджи, словом, взятым из китайского языка.

В западных улусах Чингизидов для обозначения принцев крови употреблялись совсем иные слова и титулы. В сочинениях мусульманских авторов XIII — начала XIV в. первые Чингизиды обычно именуются шахзаде, падишахзаде («царский сын») или просто персидским словом песар (букв.: ‛сын’), а для обозначения представителей династии западных Чингизидов третьего-четвертого и последующих поколений употребляется уже тюркское слово огул или оглан (букв.: ‛сын’, ‛ребенок’), которое обычно ставится только после собственных имен принцев. С XIV в. наиболее употребительным титулом каждого члена западных династий Чингизидов становится слово султан. Важно отметить, что в государствах Джучидов и Чагатаидов султаном называли и принцев крови, и принцесс; причем титул «султан» ставился как перед собственным именем ею обладателя, так и после него.

По мере естественного роста численности царевичей, дробления алтан уруга и распада Монгольской империи образовалось несколько параллельных династий Чингизидов, а именно: династия Джучидов (потомков Джучи), правила в Дешт-и Киичакс; династия Чагатаидов (потомков Чагатая), правила в Семиречье, Мавераннахре, Восточном Туркестане; династия Хулагуидов (потомков Хулагу, сына Тулуя), правила в Иране; династия Юань (потомков Тулуя), правила в Монголии и Китае.

Концепция верховной власти у древних монголов

Перейти на страницу:

Все книги серии Orientalia et Classica

Сексуальная жизнь в древнем Китае
Сексуальная жизнь в древнем Китае

Роберт ван Гулик (1910–1967) — голландский востоковед, дипломат и писатель, человек сложной судьбы и разнообразных интересов. С 1928 г. Гулик начал публиковать собственные статьи, посвященные главным образом китайской поэзии, а в 1934 г. поступил в Лейденский университет, где изучал индологию, китайский и японский языки; в том же году он защитил диссертацию. В 1935 г. Гулик был принят на работу в Министерство иностранных дел Нидерландов и получил назначение в Токио. В Японии, несмотря на большую загруженность дипломатической работой, он находит время для чрезвычайно разнообразных научных занятий — от изучения калл игра фии и дальневосточной живописи до музыки и литературы.С 1942 г. Роберт ван Гулик живет в Китае.В нашей стране Роберт ван Гулик известен главным образом благодаря мастерски написанным детективным повестям на тему традиционных китайских повествований о прозорливом и мудром судье Ди. Однако ван Гулик является также автором многочисленных книг и работ, посвященных культурам стран Дальнего Востока.«Сексуальная жизнь в Древнем Китае» — первое масштабное сочинение такого рода в мировой науке, охватывающее большой и самый разнообразный материал по данной теме начиная с китайской древности и до 1644 г.На русском языке книга публикуется впервые

Роберт ван Гулик , Роберт Ханс ван Гулик

Культурология / Образование и наука
Государства и народы Евразийских степей: от древности к Новому времени
Государства и народы Евразийских степей: от древности к Новому времени

Работа посвящена проблемам происхождения, древней и средневековой истории кочевых народов Великой Степи, живших на огромных пространствах Евразии от бассейна Амура — на востоке и до Дуная — на западе. Основное внимание авторы уделяют возникновению и истории первых кочевых империй, в недрах которых сформировались вначале племенные союзы, а затем и народы, говорившие, в основном, на тюркских языках — Тюркским каганатам (VI–IX вв.), Караханидскому и Уйгурскому государствам в Центральной Азии, Болгарскому государству в Приазовье, тюркским народам и племенам в составе Монгольской империи: Золотой Орде, казахским жузам, Казахскому ханству и др.Длительная история государственности у кочевников Евразии рассматривается в тесной связи с историей их соседей — Китая, Ирана, Византии и Руси. Тюркская государственность породила специфические формы религиозных верований и письменной культуры, создавших неповторимый облик древнетюркской цивилизации, истории которой в монографии уделено немало места. Впервые обсуждается на столь широком историографическом фоне сложнейшая проблема генетических связей древнетюркских народов с современными тюркоязычными нациями.Тематика монографии хронологически охватывает историю почти двух тысячелетий: от древности до начала XVIII века. С вхождением Поволжья и Сибири в состав Московского царства история тюркских народов степной Евразии определялась иными геополитическими условиями — начался процесс их интеграции в Россию, судьбу которой им во многом предстояло разделить.Книга рассчитана на преподавателей и студентов гуманитарных ВУЗов и факультетов, а также на самый широкий круг читателей, интересующихся прошлым народов Евразии.По сравнению с первыми двумя изданиями, выходившими под названием «Государства и народы евразийских степей. Древность и средневековье», книга существенно дополнена.

Сергей Григорьевич Кляшторный , Турсун Икрамович Султанов

История / Образование и наука

Похожие книги

Маршал Советского Союза
Маршал Советского Союза

Проклятый 1993 год. Старый Маршал Советского Союза умирает в опале и в отчаянии от собственного бессилия – дело всей его жизни предано и растоптано врагами народа, его Отечество разграблено и фактически оккупировано новыми власовцами, иуды сидят в Кремле… Но в награду за службу Родине судьба дарит ветерану еще один шанс, возродив его в Сталинском СССР. Вот только воскресает он в теле маршала Тухачевского!Сможет ли убежденный сталинист придушить душонку изменника, полностью завладев общим сознанием? Как ему преодолеть презрение Сталина к «красному бонапарту» и завоевать доверие Вождя? Удастся ли раскрыть троцкистский заговор и раньше срока завершить перевооружение Красной Армии? Готов ли он отправиться на Испанскую войну простым комполка, чтобы в полевых условиях испытать новую военную технику и стратегию глубокой операции («красного блицкрига»)? По силам ли одному человеку изменить ход истории, дабы маршал Тухачевский не сдох как собака в расстрельном подвале, а стал ближайшим соратником Сталина и Маршалом Победы?

Дмитрий Тимофеевич Язов , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / История / Альтернативная история / Попаданцы
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное / Биографии и Мемуары