Государства Прибалтики 2.0. Четверть века «вторых республик»

Дорога в ЕС и НАТО рассматривалась как единственно возможная: «Если все дороги ведут в Рим, то лучше стать частью Рима»[317]. Формула, приемлемая почти для всех. Дороги действительно привели Прибалтику в новый Рим, но это произошло незадолго до 476 года. В 2016 году очевиден тот факт, что «государства-основатели» ЕС, безусловно, в крайнем случае, но готовы решать свои проблемы за счет периферии.

Понимание этого обстоятельства в прибалтийских социумах очевидно. Реакция – присутствует. Не случайно Р. Мертон выделяет четыре способа выхода из культурной травмы:

1) инновация – восприятие новых навязанных ценностей;

2) ритретизм – возникновение «двойных стандартов», желание забыть то, что было прежде;

3) бунт – противостояние ценностной агрессии;

4) бегство – внутренняя или внешняя эмиграция.

В Эстонии сложился акцент на первый и второй способы преодоления культурной травмы.

Если рассматривать Литву, Латвию, то четвертый способ в теоретической конструкции Роберта Мертона самый актуальный.

Где же бунт? В этом регионе его уже не может быть; в отличие от Польши, Беларуси и России, в Прибалтике наблюдается классическая стадия обскурации в развитии государственных этносов. Немецкая, еврейская, русская общины в Прибалтике 1.0 обеспечивали не только свое выживание, но и полноценное функционирование государства как арбитра в спорах любого типа.

В качестве признаков культурной травмы, наиболее характерных для социума Прибалтийских государств, следует выделить:

• накопленную высокую степень социальной и экономической дифференциации в титульных нациях;

• демонстративное отторжение представителей нетитульной нации, в т. ч. и независимо от гражданства, создающее, однако когнитивный диссонанс в рамках дискурса о европейских ценностях;

• деградацию национальной культуры – невозможность воспроизводства интеллектуальной элиты[318];

• достижение высокой степени управляемости социальными представлениями, которые были сконструированны элитами для объяснения новых политико-экономических явлений;

• изначально высокий уровень культурного изоляционизма, характерный для всей истории эстонского и латышского народа и большей части истории литовцев;

• деструкцию национальной идентичности, в обмен на квазигосударственность.

Некоторые исследователи полагают, что прошлое вытесняет будущее, что изобилие травмирующих воспоминаний прошлого мешает развитию адекватного будущего[319]. С нашей точки зрения, в Прибалтике это явление есть. Но происходит и прямо противоположное. В Таллине, Риге, Вильнюсе происходит уникальный процесс замещения «прошлого» «будущим». Анализ перспектив не может привести к оптимистическим выводам. К концу века завоевывать Литву или Эстонию будет бессмысленно. Там просто никого не останется, равным образом еще раньше закончится экономика. Реалистичное понимание будущего Прибалтики заставляет элиты решать задачу конструирования такого прошлого, которое должно быть хуже будущего. Этот подход совпадает с моделью Нейла Смелзера, который указывает на разницу между психологической и культурной травмой. С его точки зрения, культурные травмы создаются, а не рождаются. Далее он определяет культурную травму как «захватывающее и подавляющее событие, которое, как считается, подрывает, и подавляет один или несколько ключевых элементов культуры или культуру целиком»[320]. Впрочем, тезис об одном «ключевом элементе» не единственный подход. Для изучения Прибалтики следует использовать концепцию Рона Айермана: «Культурные травмы – это не вещи, а процессы создания смыслов и атрибуций, длящаяся борьба, в которой разные индивиды и группы стремятся определить ситуацию, управлять ею и контролировать ее»[321].

Латвийский эксперт Юргис Лиепниекс справедливо отметил: «Мы не строим политическую нацию. Мы не считаем граждан нелатышской национальности такими же, как мы, полноценными хозяевами в этой стране»[322]. Однако это только часть правды. Не латыши – не хозяева де-юре и де-факто. А латыши? Литовцы? Эстонцы? В абсолютном большинстве они тоже не хозяева де-факто, более того, они это понимают. «Власть предержащие уже не испытывают необходимости обращать внимание на общественность. Воцарилось мнение, что цель оправдывает средства. Носители власти насмехаются над правилами игры демократии. Власть продажна. Во имя власти мирятся с ложью»[323].