Государственная девственница

Они вошли во дворец Оа. Изнутри дворец выглядел гораздо уютнее, чем снаружи: в самом центре дворца росло ветвистое дерево, из ветвей которого струился какой-то пар. У золотых стен стояли длинные ложа, покрытые дорогими тканями и шкурами. На маленьких столиках гордо красовались драгоценные кувшины, блюда и чаши.

– Располагайтесь здесь,- сказала Агати-Бобо.- Здесь вы можете спать.

– Скажите, а в нашем расписании предусмотрены такие пункты, как обед и ванна? - в шутку спросил Викентий у Агати-Бобо, понимая, что та не даст ответа.

Но та неожиданно сказала:

– Горе постигло нашу страну. Мы несем траур. И до тех пор, пока великий жрец не повелит снять траур, никто на земле Вибути не посмеет вкусить пищи и омыть тела водой.

– Даже гости? - удивился Викентий.

– Никто,- повторила Агати-Бобо.- Даже жертвы.

Она с изяществом деревянной куклы повернулась и вышла из дворца Оа. Затем прозвучал грохот запираемой двери. Тут Викентий как-то некстати вспомнил, что хоть и счел он этот дворец по виду натуральной хижиной, двери у этой хижины были такие, что тараном не прошибешь. Эта маленькая деталь удивила его поначалу, а теперь вот кое-что прояснила…

– Так,- сказал Викентий.- Очень мило. Прибыли неизвестно куда, неизвестно зачем, попали под национальный траур, хотя и предполагалось, что примут нас с распростертыми объятиями! Чепуха какая-то!

– Отчего же чепуха,- нашлась Розамунда. Она мило пристроилась на ближайшем роскошном ложе и умывалась - ей как раз запрет на пользование водой особенно не вредил.- Мы прибыли в не существующее для всей остальной цивилизованной планеты государство Вибути. Цель нашего прибытия - помочь твоему, Викентий, давнему другу Степану. А поскольку в стране здешней объявлен траур и по поводу нас сделаны нетонкие намеки насчет жертв, то я полагаю…

– Что?

– Что твой многострадальный Степан или просто помер, не дождавшись нашей оперативной помощи…

– О нет!

– Или учудил тут какую-нибудь преступную пакость, из-за которой племя погрузилось в траур. А Степана - опять-таки - прихлопнули. Или скормили крокодилам.

– Почему обязательно крокодилам?

– Ну, это я к примеру, я не знаю, кому тут государственных преступников положено скармливать…

– Но почему эта старуха намекнула на то, что мы - жертвы?

– Потому, что мы и есть жертвы - жертвы собственной глупости, наивности и жажды приключений! Эй, не трогай Нину Валентиновну, у нее испортилось настроение.

– Я и не трогал.

– Значит, мне показалось.

Струи пара, шедшие из ветвей загадочного дерева, резко изменили направление - теперь они взмывали к потолку и уходили там в круглое отверстие наподобие вентиляционного.

– Нина Валентиновна, это вы делаете? - поинтересовался Вересаев. Вяло как-то поинтересовался, безучастно. Хотелось ему спать, тело налилось усталостью, как резиновая грелка горячей водой. Да и Розамунда сквелилась совсем, ушки повесила…

– Да, это делаю я!- Нина Валентиновна прошлась по комнате резким холодным вихрем - так что щеки у Вересаева прямо морозом продрало! - Потому что это какой-то отравляющий пар! Вы от него потеряли бы сознание, волю, а потом… Ничего, не волнуйтесь, теперь я устрою здесь такой сквозняк!

И Нина Валентиновна устроила. В голове у Викентия заметно посвежело.

– Мы должны выяснить, что тут творится,- заявил он голосом настоящего супергероя из какого-нибудь супербойцовского суперсериала.- И найти Степана.

– И прежде всего мы должны выйти из этого дворца,- сказала Розамунда.- Раз тут это дерево с дурманными парами…

– Примите к сведению,- подала голос Нина Валентиновна.- Дворец охраняют.

– Кто?

– Насколько я сумела разобрать, мертвецы.

– Живые мертвецы? То есть ходячие?

– Называйте как хотите. Их торчит по всему внешнему периметру что-то около сотни. И еще. Два десятка таких же умертвий возводят в центре площади перед дворцом подобие трибуны. Или мавзолея. Или помоста.

– Со словами «жертва» и «помост» у меня всегда возникают самые негативные ассоциации,- пробормотал Викентий.- Нина, надеюсь, вы нас в очередной раз спасете, если придется туго?

– Разумеется.

– И все-таки чертовски хочется знать, что здесь происходит!

Небо (или еще что-то или кто-то) услышало это заявление Викентия Вересаева. Двери дворца Оа распахнулись, и к нашим героям величаво, в сопровождении должного количества охраны подошел чернокожий старик в золотой хламиде и с позолоченными рогами на голове. Меж рогов его звенели бубенцы - звенели скорбно и угрожающе.