Государственная Дума Российской империи 1906-1917 гг

«В соответствии с этой задачей, – писал Крыжановский, – соображения Булыгина, изложенные в форме записки, завершились перечнем вопросов, подлежавших обсуждению Совета министров. К записке был приложен составленный мною собственно для наглядности примерный набросок „Учреждения Государственной Думы“ и „Положения о выборах“, соответствовавший в главных основаниях суждениям совещания и выводам записки, а в подробностях мною обработанный по руководству тою главным образом мыслью, что при введении в столь разношерстном государстве, как Россия, начал народного представительства и при совершенной неизвестности, каково будет это представительство (в то время никто решительно этого не знал). Необходимо точно определить в законе все устройство и порядок действий вновь создаваемого учреждения, оставляя возможно менее места усмотрению в определении внутренней структуры учреждения будущим случайным составам первых выборных Русской земли. При составлении этого первого „Учреждения“ приняты были к руководству распорядок Государственного Совета и предположения Сперанского об устройстве Думы, сохранившие во многом свое значение до наших дней. В марте работы были окончены и тайна осталась настолько соблюдена, что в печать не проникло сведений даже о лицах, которые делом этим занимались.

Труд Булыгина представлен был Его Величеству, и последовал долгий промежуток ожидания. Было ясно во всяком случае, что на этом шаге нельзя останавливаться и следовало сделать дальнейший. Создавая зачатки народного представительства, необходимо было устроить и правительство. Пользуясь свободным промежутком, я набросал проект объединения правительства, впоследствии представленный С.Ю. Витте и легший в основу нового „Учреждения Совета министров“. Но Булыгин слышать об этом не хотел и дальше предположений о Думе не шел. Из слов его понял, что Его Величество колеблется и что разные придворные течения стремятся опорочить в глазах его даже тот скромный шаг, которым являлся булыгинский проект. Положение было весьма сложное, и малейшая случайность могла на несколько лет отодвинуть преобразование, положившее прочное основание объединению национального самосознания и созданию русской гражданственности.

Все обошлось, однако, благополучно. Его Величество соизволил на внесение проекта, но не в Совет министров, а в Особое под председательством графа Сольского (председателя Госсовета. – А. С.) Совещание, представлявшее тот же Совет министров, но усиленное несколькими сановниками. Основные вопросы, выдвинутые в записке и вообще вытекавшие из дела, вовсе не подвергались обсуждению. Совещание сразу ухватилось за готовый, хотя и явно несовершенный, набросок и без долгих околичностей положило его в основание своих суждений».

Как только коснулись проекта, обсуждение разменялось на мелочи. К тому же сказалось свойственное поколению либеральных советников вроде Сольского и Фриша (член Госсовета, позже его председатель. – А. С.), отсутствие и государственной мысли, и национального чувства. Каждый предлагал свои поправки, исходя один – из одних, другой – из других оснований. Пройдя все, возвращались к началу, чтобы снова возбуждать те же споры, разбавляемые вновь возникшими мыслями. В конце концов после седьмой правки граф Сольский, открывая заседание, должен был сознаться, что после стольких трудов Совещание испортило первоначальный проект, который, по мнению его, был последовательнее и лучше. Под действием этого соображения стали вновь рассматривать законопроект, восстанавливая многое по-первоначальному.

Еще хуже обстояло с частью, касавшейся выборов. Порядок в видах простоты был укорочен исключением уездного избирательного собрания, и выборы от отдельных разрядов населения проведены отдельными путями прямо в губернское избирательное собрание. Это был удар в самое сердце так называемой булыгинской системы. В выборы членов думы внесено было этим самым начало крайней случайности. Представительство живого целого – уезда, долженствовавшее дать в качестве выборщиков, а затем членов Думы от губернии, естественных и весьма знакомых вождей местного общества, обратилось в случайное собрание лиц, вынырнувших наверх в губернии на громких словах и всякого рода программных пузырях.

Выступал в утроенном значении вопрос о распределении выборщиков между отдельными разрядами местного населения, определявшем собою общий состав Думы. Он был решен с плеча, не заняв даже целого заседания. После недолгих разговоров решили распределить выборщиков в соответствии с размерами прямых налогов и местных сборов, лежащих на землях и других недвижимых имуществах каждого разряда избирателей. Это значило наполнить Думу крестьянством, то есть худшее, что могло быть для начала. Трое суток считали мы на арифмометрах и распределяли выборщиков согласно налогам. Получилась таблица, давшая в результате Первую Думу».