Государственная недостаточность. Сборник интервью

– У нас постоянно идут в ТВ-эфире фильмы, снятые американцами в период холодной войны, где мы изображены идиотами и империей зла. Это вообще мыслимо, чтобы мы смотрели на себя глазами нашего тогдашнего врага?! Придет сегодня кому-то в Германии в голову мысль показывать фильмы, снятые в СССР в период Великой Отечественной, где немцы изображены злобными дебилами? Нет. А происходит у нас это не потому, что вредитель где-то там сидит, хотя агентов влияния тоже хватает. Все проще: не хватает собственной кинопродукции. Нужно привлекать в сферу кинематографа серьезных писателей, потому что те сценарии, которые пишутся сейчас, – чаще похожи на бред. Я знаю этих авторов, им лет десять-пятнадцать назад, посмотрев их повести и романы, сказали: вам лучше сменить профессию. И они сменили, ломанулись в кинематограф. Надо привлекать хороших авторов, и надо им платить. Вкладываться. И так во всех видах искусства.

– Юрий Михайлович, в чем мы должны черпать свой оптимизм?

– Прежде всего в вере в собственную историю и культуру. На мой взгляд, нижнюю точку падения мы уже прошли. Экономика постепенно очухивается, духовная жизнь, при всем моем критическом отношении, – тоже. Если посмотреть количество изданий серьезной литературы, то оно выросло на порядок. Мы вступили в процесс медленного самовосстановления страны. Если брать историческую аналогию, то сейчас мы как бы один из улусов Золотой Орды. Но, как известно, в Золотой Орде тоже происходят кризисы и упадки. Я как человек, верящий в мистические силы истории, убежден: помимо естественного восстановления страны, нам еще будет предоставлен серьезный, не поддающийся рациональным предсказаниям исторический шанс…

Беседовал Владислав КОРНЕЙЧУК

«Политический журнал», № 35 (86) / 24 октября 2005 г.

«Занимательность – Это вежливость писателя»

Беседа с популярным писателем Юрием Поляковым, чей новый роман «Грибной царь» потеснил в хит-парадах даже евангелие от телеведущих и кремлевскую диетологию, открывает новую рубрику «Штрих-код». Речь в ней пойдет не только о книгах и вовсе не о товарах. Скорее о знаках времени.

– Ваша последняя книга «Грибной царь» – с подзаголовком «мужской роман» – возглавляет рейтинги книжных продаж наряду с одноразовыми женскими романами и примитивными детективами. Чем это объясняется?

– Ну, к подзаголовку я не имею никакого отношения, это предпродажная подготовка издателей. Хотя доля истины в этом есть: психология мужчины, впадающего в любовь и убегающего от любви, меня очень интересует. Кстати, первоначально роман так и назывался «Убегающий от любви». А то, что роман хорошо продается и покупается и по своему коммерческому успеху соперничает с «доходной» литературой, свидетельствует о многом. Во-первых, о том, что издатели правильно построили рекламную кампанию. Во-вторых, о том, что читатель с большим интересом воспринимает серьезную литературу, и разговоры, что «пипл все схавает», – ерунда. Третье: значит, вновь стала востребована сюжетная остросоциальная проза, обращенная к вечным нравственным ценностям. Ведь в выморочный, постмодернистский период многие писатели просто утратили умение рассказывать истории, воспламенять читателя огнем эмоционального сочувствия героям книги. Я убежден, занимательность – это вежливость писателя, а умение увлечь – первый признак профессионализма. В «Грибном царе» есть несколько смысловых уровней, подтексты и аллюзии, которые будут поняты не всеми, но сюжет и переживания за судьбы героев не оставят вас в покое, пока вы не перевернете последнюю страницу.

– Как бы вы ответили на вопрос «о чем эта книга?» нашему читателю, который отличается от собирательного портрета аудитории «Аншлага»?

– «Грибной царь» – это социально-психологическая драма, в которой я прослеживаю судьбу советского человека, пытающегося победить постсоветское время. Причем судьба современника интересует меня в разных проявлениях – это и его бизнес, и семья, и любовные перипетии, и та нравственная цена, которую он платит за приспособление к изменившейся, «оподлевшей» жизни. Мой вывод таков: цена эта непомерно высока, я оставляю героя в страшном, почти гибельном состоянии, когда он просто нравственно уничтожил сам себя. Но, как говорил Толстой, чтобы узнать, о чем роман «Анна Каренина», надо его прочитать.