Государственность – национальная идея Беларуси

Алексей Дзермант предлагает интеграцию в «Северную Евразию» как модель будущего развития Беларуси. Вместо восточной или западной идентичности он предлагает северную идентичность в качестве связующего звена между Европой и Евразией: «В географическом смысле глобальный Север – это северная часть евразийского и американского континентов, а с геополитической точки зрения Север – это, прежде всего, Северная Евразия, континентальное пространство от Дублина до Владивостока, в настоящее время, разделённое между двумя крупными политическими образованиями: Европейским Союзом и Российской Федерацией, имеющих, тем не менее, общие этнические, культурные и цивилизационные основания, а также пространственную непрерывность, структурную и технологическую совместимость, необходимую для возможного создания автаркической экономики»[132].

Заключение

В рамках Евразийского проекта Беларусь сумеет избежать «эффекта маятника», тогда как гражданская война сотрясает сегодняшнюю Украину и заново очертит ее государственные границы.

Вступление в Евразийский союз сможет укрепить суверенный статус Беларуси, а также других стран при условии, что согласно изначальному замыслу это будет экономический союз равноправных членов, действующих в конкретно обозначенных целях, а не объединение советского образца, как это извращенно понимают и преподносят, опасаясь конкуренции, западные аналитики.

Т.к. все три режима – Лукашенко, Путина и Назарбаева – являются в отдельных аспектах авторитарными, процесс принятия решений в этих государствах позволяет компенсировать «сжатые исторические сроки», являясь несравненно более эффективным, чем в системах парламентарной демократии, где процесс согласования отнимает много времени. Основной проблемой авторитарных режимов является момент переизбрания власти, когда может возникнуть противоборство и политический кризис. Однако, являясь неизбежностью, процесс смены власти является вполне управляемым.

Т.к. и в Беларуси, и в Казахстане государственными являются одновременно два языка – родной и русский – это определило последний как основной язык коммуникации в будущей Евразии.

Беларусь не осуществляет транзит газа, т. к. трубопровод «Северный поток» не пролегает через ее территорию. И это в некоторой степени ограждает суверенность белорусского государства, ведь именно газопровод между Россией и Европой стал одной из внешних причин кризиса на Украине, а также предметом борьбы США, которые желают вытеснить Россию с европейского рынка и установить свое господство. Сложившаяся ситуация привела к заключению Трансатлантического соглашения о зоне свободной торговли и поставила ЕС в зависимость от источников сланцевого газа, который добывается в том числе в юго-восточных районах Украины.

В геополитическом, экономическом и культурном отношении оба союза – и Евразийский, и Европейский – имеют близкие сходства. Однако будущее покажет, примет ли ЕС российский взгляд на то, что Европа охватывает территорию от Лиссабона до Владивостока, включая Беларусь как европейскую страну. Последняя с ее комплементарной по отношению к русской славяно-балтийской культурой может стать мостом между Россией и Европой, после того как с этой ролью не справилась Украина. Несмотря на всю парадоксальность следующей мысли, существует большая вероятность, что именно Россия и Беларусь, а не ЕС смогут в рамках Евразийского союза сохранить Европу времен Просвещения, в то время как Брюссель продолжит под давлением транснациональных корпораций проводить политику дехристианизации и деевропеизации «Старого Света». Транснациональные корпорации намерены не только разрушить государства и упразднить государственный контроль, но и превратить целые нации в раздробленные группки бесполых существ. Русская культура, с которой можно соотнестись вне зависимости от этнического происхождения, является европейской и в сочетании с белорусской и украинской (малоросской) культурами сумеет предотвратить угрозу исчезновения Европы, от которой, как некогда от Атлантиды, может остаться одно только название.

Австрия

Кристиан Хэрпфер, доктор политологии и социологии, профессор Университета Абердин, президент Ассоциации исследования Мировых ценностей (WVSA) (Австрия – Шотландия) Минск – успешный корабль надежды

Будет ли так называемый «тёмный век»? Век санкций, горячих и холодных войн, войн торговых, противостояния элит и правительств?

Когда говорят – тёмный век, я предпочитаю рассматривать грядущее как новое время. Это новая эпоха.

Прежняя, начатая в 1945-м, закончилась в прошлом году. Это нужно осознать. К ней уже нет возврата. В 40-х годах прошлого века и особенно после мировой войны мы жили в условиях «холодной войны», «гонки вооружений» и ситуации трёх «миров»: первого – развитого, второго – догоняющего и так называемого «третьего мира».