Государственные игры

И все же у них с Шарон оставалось что вспомнить, и между ними сохранилась любовь, пусть даже и не в том виде, какой она была прежде. Мысль, что придется идти домой к семье после тайных любовных утех в служебном кабинете, заставила бы его испытывать…, ладно, не надо слов, он и так хорошо знал, что бы тогда почувствовал. Он уже достаточно об этом наразмышлялся во время неблизких поездок от авиабазы Эндрюз до своего дома после долгих вечеров, проведенных вместе с Энн за просмотром и правкой пресс-релизов. Он чувствовал бы себя проклятым Богом червяком – падшим, избегающим света и копошащимся в грязи, для того чтобы выжить.

Но даже если бы ему удалось справиться со всем этим чувством вины перед семьей, подобная связь была бы несправедливой по отношению к Энн. Она была очень хорошим человечком с ангельским сердцем. Увести ее за собой, дать надежду там, где ее не могло даже быть, привнести интимные отношения в ее собственную жизнь и жизнь ее сына – все это было бы несправедливо.

И все же, спрашивал себя Худ, несмотря на все это, ты же хочешь ее, ведь так? Может быть, именно поэтому у них с Шарон так сложно все было с постелью. Страсть, которая когда-то между ними возникала, теперь подменялась тем, что они оба по-прежнему охотно делали – чем-то новым и необычным каждый раз, когда они этим занимались.

Но, видит Бог, невесело подумал Худ, чего бы я только не дал хотя бы за одну ночь из тех, что когда-то у них были.

Отель “Альстер-Хоф” располагался между двумя впечатляющими по красоте городскими озерами. Правда, Худ, Столл и Херберт только-только успели разместиться и привести себя в порядок, как им снова пришлось спускаться вниз. Херберт лишь мельком глянул в окно, в то время как Столл быстро просканировал помещение на присутствие подслушивающих “жучков”.

– У нас потрясающий вид из окна, как он вам, а? – поинтересовался Херберт, пока они спускались в лифте. Он бессознательно покручивал в руках восемнадцатидюймовую резиновую дубинку, которую обычно крепил на всякий случай под левым подлокотником кресла. Кроме того, под правым он держал двухдюймовый складной нож. – Эти озера со множеством лодок напомнили мне Чесапикский залив.

– Они называются Бинненальстер и Ауссенальстер, – с готовностью подсказал им молодой немец-портье. – Внутреннее и Внешнее озера.

– В этом тоже есть смысл, – признал Херберт. Он вставил дубинку в защелки на подлокотнике. – Хотя я бы, наверно, назвал их Большим и Маленьким. Большое во сколько – раз в десять больше малого?

– Триста девяносто пять акров по сравнению с сорока пятью, – ответил ему юноша.

– Приблизительно я угадал, – сказал Херберт, в то время как лифт достиг этажа, где находился центральный холл. – Но все же, мне кажется, что мои названия были бы лучше. Отличить большое от малого всегда проще. А вот внешнее с внутренним можно и перепутать, особенно если не знаешь, какой конец города внутри, а какой снаружи.

– Возможно, вам стоит опустить записку в ящик для жалоб и предложений, – предложил портье и указал рукой. – Прямо вон там, рядом с почтовым.

Херберт посмотрел на юношу. То же самое сделал Худ, который не совсем понял: то ли парень подшучивает, то ли действительно хочет услужить. Немцы никогда не славились своим чувством юмора, хотя ему и рассказывали, что молодое поколение научилось сарказму, насмотревшись американских фильмов и телепередач.

– Может быть, я так и сделаю, – заявил Херберт, выкатывая кресло из лифта. Он оглянулся на Столла, согнувшегося под тяжестью своей заплечной сумки. – У вас при себе транслятор. Как это звучало бы по-немецки?

Столл набрал английские слова на клавиатуре карманного электронного переводчика. На жидкокристаллическом экране почти сразу же высветился перевод на немецкий.

– Похоже, их называли бы Гроссальстер и Кляйнальстер, – сообщил Столл.

– Не так чтобы слишком благозвучно? – засомневался Худ.

– Да, – согласился Херберт, – но знаете почему? Это чертовски не похоже на наши Филадельфию, Миссисипи или там запруда Дохлая Кошка, ручей Грязный Червяк…

– Мне наши как-то нравятся, – признался Столл. – Они создают некий образ.

– Да уж, но не совсем тот, который хотелось бы иметь на почтовой открытке, – По сути дела все, что вы найдете на каркасных стендах, которые можно покрутить в любом нашем универмаге, так это открытки с изображениями Главной улицы и старого здания школы и ничегошеньки больше.