Государственные интересы

Итак, с утра меня подняла Иса. Я была совершенно выспавшаяся, бодрая, и даже почти утратила тот нежный зеленоватый цвет, что ввел Колдуна в заблуждение. Потом меня хорошенько накормили, водрузили на голову венок из ивовых ветвей, что символизировали полное духовное очищение, и отвели париться в баньку, ибо будущая княгиня должна быть чиста не только душой, но и телом. То, что меня хотели в этой бане поджечь — я сочла несмешным и неоригинальным. Тем более, что подоспевшие стражники быстро все погасили и я смогла-таки домыться. Нет, право слово, ну до чего же скудная у людей фантазия: пытаться поджечь баню, стоящую на видном месте во дворе княжеского терема! Да она даже задымиться не успела, как её тут же потушили! Правда, помоями, но не в этом суть!

А по выходе из бани меня и вовсе ожидало зрелище небывалое и даже в чем-то интересное. Поговорка «жареный петух в… место на выбор… клюнул», все же очень образна и не подразумевает того, что ваша еда может на вас наброситься. В то же время, мне было очень интересно: пытался ли кого-нибудь когда-нибудь клюнуть мертвый петух, или так повезло только мне, и я должна этим зачем-то гордиться? Те, кого хоть роз пыталась заклевать до смерти еще даже не ощипанная дичь, меня поймут, остальным придется объяснять…

Вот я, вся чистая: духовно, душевно, телесно, и даже помыслами, ибо то, что мне снилось ночью, старательно не вспоминаю, выхожу из бани. Меня берет в почетное кольцо охрана, и мы продвигаемся по направлению к терему. И кто из охранников мог бы хоть на миг предположить, что лежащий на колоде петух с отрубленной головой, кинется на меня, как-будто это я его собственноручно обезглавила? Однако, птица кинулась на меня с таким душераздирающим шипением, что я на миг оцепенела. Причем, петух не был безголовым, отнюдь, иначе, чем бы он пытался меня клюнуть? Голова парила над, бешено хлопающим крыльями, туловищем, примерно на высоте двух пальцев. То есть, нашим глазам открылось зрелище в равной степени комичное и внушающее отвращение. Охранники, конечно, не сплоховали, и посекли гнусную птицу в фарш, однако, осадочек остался.

Как бы то ни было, а в баню все же сходила, и даже успела сохранить некую чистоту в помыслах. Конечно, после того, как мысленно высказала все, что думаю о петухах, имеющих дурную привычку оживать в самый неподходящий момент. Теперь же я стояла в своих покоях, и служанки долго пытались облачить меня в некое белое подобие савана, долженствующее означать переход мой к новой жизни и, одновременно, чистоту души. Я философски подумала, что, в случае удачной атаки пернатого убийцы, саван использовали по своему прямому и более прозаичному назначению…

Само облачение тоже не прошло без интересного случая. Потому как неожиданно меня попыталось задушить собственное же платье. Обычное, небогато украшенное домашнее платье, которое я скинула после возвращения из бани, небрежной тряпкой лежало на кровати. Как вдруг оно медленно зашевелилось, и, будто бы в предвкушении потерло рукава. Такая самостоятельность одежды, в которой никого не было, нам со служанками очень не понравилось. Еще больше не понравилось то, что платье, презрительно игнорируя всех находящихся в комнате, ринулось на меня и безнаказанно принялось душить! Впрочем, девочки стояли удивленными столбиками недолго. Подбадривая себя воинственным визгом, они кинулись на платье кто с чем стоял. В итоге воинствующая одежка была зверски заколота иголками, сшита в самых неожиданных местах, а после и разрезана до состояния заплаточных лоскутков. В итоге борьбы оказалась помята и я тоже, однако, меня быстро привели в надлежащий вид — строгий и благообразный до скучной икоты. Саван мой тоже несколько пострадал, и обзавелся парой интригующих разрезов. Впрочем, нами было принято коллективное решение, что так даже интереснее, хотя разрезы стоит хотя бы сметать по живому…