Государственный преступник

— Пошипи, пошипи у меня еще, — беззлобно буркнул мужик, завязывая ему руки на два узла. — Ща тебе жало-то вырвут.

Под барабанную дробь вышел взвод солдат с ружьями на изготовку. Толпа замерла. Граль достал белый платок и лениво взмахнул им. Фельдфебель гаркнул: «Пли!», — и казненные уронили головы на грудь…

Через четверть часа толпа, насытившись нечастым зрелищем, разошлась. Полковой врач, констатировав смерть всех четверых, сел в коляску и укатил по каким-то своим надобностям. Четверым мужикам выдали по лопате и велели закопать тела казненных.

Когда трое мужиков уже свалили «своих» покойников в ямы, четвертый все еще возился с телом Каневича у столба.

— Ну, ты чего тянешь, живее давай! — прикрикнул на него фельдфебель.

— Узел больно туго завязал, не развязывается, — буркнул в ответ мужик, тщетно пытаясь стянуть с пальца Иеронима серебряный перстень.

Он заприметил его, когда еще завязывал своей жертве руки. Знатная была вещица, массивная, золотников[18] в пять весом, не менее. И гравировка на ней не обычная: круг, похожий на глаз внутри треугольника, а от него во все стороны лучи.

— Штык не дадите?

— Карпенко, дай ему штык, — приказал фельдфебель.

— Да вы не беспокойтесь, — подбежал мужик к солдату, двинувшемуся в его сторону. Тот передал мужику штык и остановился.

— Благодарствуйте, — осклабился мужик и вернулся к покойнику.

Сделав вид, что режет веревки, он прижал палец с перстнем к столбу и с силой надавил на него штыком. Кость хрустнула и сломалась. Мужик резанул по коже, и палец Каневича оказался в руке мужика. Он незаметно сунул его в карман порток. А затем перерезал веревку.

Когда все трупы были закопаны, полковник Граль развернул оба баталиона в колонну, и она церемониальным маршем с барабанным боем прошла по котловине, не оставив на земле и следов от четырех свежих могил.

Глава 48 РАЗГОВОРЫ ЗА ОБЕДОМ У ГЕНЕРАЛ-ГУБЕРНАТОРА

На обеде у временного генерал-губернатора Тимашева в этот день были званые гости. Помимо Нарышкина, были приглашены председатель следственной комиссии тайный советник Жданов, губернский предводитель дворянства Осокин, окружной начальник корпуса жандармов генерал-лейтенант Львов, жандармский полковник Ларионов, комендант крепости полковник Чемерзин и полицмейстер подполковник Дмитриев. Помимо них, специальные приглашения получили чиновники особых поручений барон Дагер и отставной штабс-ротмистр Артемий Платонович Аристов. Последний, считая свою миссию выполненной, попытался было отказаться, однако присланный за ним от генерал-губернатора фельдъегерь был неумолим и уезжать без Аристова наотрез отказался.

— Велено непременно доставить вас во дворец, — стоял он на своем, хотя Артемий Платонович и заявил, что, дескать, у него побаливает спина, с утра мучает мигрень и вообще-де чувствует он себя сегодня прескверно.

— Его превосходительство повелели непременно привезти вас во дворец, — по пятам ходил за отставным штаб-ротмистром посланец. — Вы, покуда являетесь старшим чиновником особых поручений, обязаны подчиняться приказаниям начальства.

— Ничего и никому я не обязан! — раздраженно отвечал посланцу Артемий Платонович, уже понимая, что придется все же ехать. — И вообще я сверхштатный.

— То, что вы сверхштатный, нимало не умаляет…

Словом, через полчаса Аристов уже трясся в коляске вместе с фельдъегерем по булыжным мостовым города.

За обедом говорилось много, но центральной темой, конечно, было счастливое разрешение угрозы вооруженного мятежа в городе.

— Как восприняло мою конфирмацию средневолжское дворянство? — спросил Тимашев губернского предводителя Осокина после тостов за государя императора и императрицу.

— С удовлетворением и полным пониманием, — ответил предводитель. — Людей переполняют патриотические чувства, а кроме того, у нас поляков вообще не очень любят.

— А народ как? — обратился генерал-губернатор к генерал-лейтенанту Львову.

— Крайне положительно, — заверил его окружной жандармский начальник. — Строжайшая мера наказания изменникам и законопреступникам, давно ожидаемая, принята народом как мера справедливая. Состояние общественного духа спокойно и благотворно, что, неоспоримо, есть результат глубоко продуманного управления вами поволжскими губерниями, о чем я уже имел честь докладывать князю Долгорукову. Касательно соседствующих губерний, то смею вас заверить, что и оттуда исходит решительно положительная оценка ваших крайне разумных и справедливых мер.

— Благодарю вас, — остался довольным ответом главного жандарма края Тимашев.

Выпили за процветание и долгие лета всего царствующего Дома и его, генерал-губернатора Тимашева, здравие.