Государственный преступник

— А-а, отставной штабс-ротмистр пожаловали! — встретила Мелания появившегося в палате Аристова. — Ба, и вы здесь, барон. Весьма, весьма рада вашему появлению, — протягивая руку, словно для поцелуя, произнесла Мелания. — Как ваши душевные раны, уже зажили?

Барон Дагер побледнел.

— Не обращайте внимания, — шепнул ему Артемий Платонович, внося в палату завернутую в холстину яблоневую ветвь. — Лучше помогите мне.

— Вот тут вы не правы, дражайший Артемий Платонович, — несколько обиженно сказала Мелания, каким-то образом услышав шепот Аристова. — К моим словам, господа чиновники особых поручений, как раз следует прислушиваться, ибо говорю я всегда чистую правду. Так зажили у вас душевные раны, господин барон? — снова обратилась к Михаилу Елизбарова. — А то скоро у вас появятся раны телесные. Советую вам быть осмотрительнее.

— Что вы хотите этим сказать? — тотчас насторожился Артемий Платонович.

— Только то, что сказала. А разве я непонятно выразилась? Тогда, excusez-moi, je vous en prie.[12] А это что такое? — указала она на холстину.

— Инструментарий для вашего лечения, — просто ответил Артемий Платонович. — Неужели вы хотите весь остаток жизни провести в этой больничной палате?

— But why?[13] Разве я больна? Болен вот он, — указала Мелания на Бровкина, стоящего в дверях. — А он мне не верит.

— Теперь верю, — тихо ответил доктор.

— Вот видите, Павел Андреевич вам верит, — мягко произнес Аристов. — И мы вам верим. Значит, и вы должны доверять нам.

Мелания вплотную подошла к Артемию Платоновичу и посмотрела на него долгим взглядом.

— Вам я верю, — наконец сказала она.

— Благодарю вас, — всерьез отвечал Аристов. — Вы очень любезны.

— Но вам придется трудно, — добавила она. — Our mutual friend[14] очень силен.

— Я знаю, — опять вполне серьезно согласился отставной штабс-ротмистр. — Присядьте, прошу вас.

Мелания опустилась на стул. Аристов, развернув холстину, протянул ей яблоневую ветку.

— Прикоснитесь к ней, — повелительно произнес он.

Мелания захватила кончиками пальцев два ближайших к ней прутика, и по телу ее пробежала дрожь. В ту же самую минуту человек, записавшийся в гостевой книге «Нумеров для приезжающих В.П. Филиновича» коллежским секретарем Александром Александровичем Слепневым, сжав до боли зубы, простер руки в раскрытое окно нумера и закрыл глаза. Так он просидел минуту. Затем, отдернув руки, словно обжегшись, он поднялся и сказал:

— Я не хочу…

— Я не хочу, — капризно сказала Мелания и, отпустив прутья ветви, поднялась со стула. Why?[15] Pas besoin[16] все это.

— Как незачем? — мягко обратился к ней Артемий Платонович. — Мы же хотим вам помочь.

— Pas besoin, — повторила Мелания и вдруг зло посмотрела в глаза Аристова. — Bastard![17]

Она схватилась за спинку стула, потянув ее на себя, протестующе треснула половица, к которой был привинчен стул, но не поддалась. Тогда Мелания бросилась на Аристова и ударила его кулаком в грудь, да так, что у того хрустнули ребра. Мелания занесла руку для следующего удара, но вдруг замерла и так и осталась стоять как вкопанная, с занесенной для удара рукой…

Жилистый человек из нумеров Филиновича замер. Какая-то сила не пускала дальше занесенную для удара в пустоту руку, будто она уперлась в толстую каменную стену. Впрочем, «в пустоту» показалось бы только стороннему человеку. Сам же коллежский секретарь определенно видел против себя очертания плотного высокого человека. Вырисовывалось даже его лицо, тоже плотное, с двумя светящимися точками под кустистыми бровями ниже большого выпуклого лба. Магнетизер опустил руку и опять прикрыл глаза…

Мелания опустила руку и порывисто вздохнула. — Спокойно, спокойно, — ласково заговорил Артемий Платонович, совершая вокруг Мелании плавные движения ладонями — снаружи внутрь и от ног к голове. Время от времени он встряхивал кистями, как бы опрыскивая ее невидимыми капельками влаги. — Все хорошо. Так. Теперь садитесь на стул и…

Магнетизер резко открыл глаза и стал метаться по нумеру, опрокидывая мебеля и ударяя кулаками в стены. В уголках его рта появились пузырьки пены. — Нет, — зловеще шептали его губы. — Нет, нет…

— Не дайте ей разбить зеркала! — воскликнул Аристов, когда Мелания вдруг пришла в неистовство и стала метаться по палате, норовя попасть кулаком в зеркала. Два из четырех ей все же удалось разбить, покуда доктор и Михаил не повалили ее на постель и не придавили своими телами.

— Держите ее, — крикнул им Артемий Платонович, кладя яблоневую ветвь рядом с ней. — Держите, держите! Сколько же в ней силы!

Кое-как, втроем, они придавили Меланию к кровати.

— Руки, — командовал Аристов, буквально истекая крупными градинами пота. — Прижмите ее руки к ветви!

С большим трудом доктор и барон исполнили приказание.

— Держите так, держите! — вскричал Артемий Платонович и распростер ладони над головой Мелании.

— Нет, — извиваясь, взвизгнула она.

— Да, — продолжал над ней свои раппорты Аристов.

— Не-ет! — взвыла Мелания и едва не вырвалась из рук Бровкина и барона.