Государственный строй Монгольской империи XIII в.

Позднейшие алмалыкские государи, Хара-Хулагу и Алгу, ханствовали единолично, являясь, в сущности, ставленниками каанов, использовавшимися для борьбы с противниками имперского правительства. Именно это обстоятельство породило довольно неожиданную ситуацию с двумя правителями. В 1265 г. вдова Хара-Хулагу, могущественная ханша Эргэнэ, посадила на улусный трон своего сына Мубарек-шаха. Хубилай же выдал ярлык другому Чагатаиду — Бараку, «чтобы Мубарек-шах и он ведали [вместе] тем улусом» [Рашид ад-Дин, 1960, с. 91]. Однако Барак сначала не посягал на престол, даже утаил ярлык и притворился одержимым идеей «собирания» своего личного удела, рассеявшегося в ходе войн. Вскоре он накопил достаточно войск и сверг хана [Рашид ад-Дин, 1960, с. 98]. Мы не можем расценивать эту интригу как акт установления соправительств, так как Барак по приезде в Среднюю Азию не быт воспринят как равный Мубарек-шаху династ и не получил, судя по свидетельству Рашид ад-Дииа, половинного удела и армейского крыла. Однако обратим внимание, что предложение Хубилая о совместном сюзеренитете двух Чагатаидов расценивалось как вполне возможный и приемлемый вариант политической жизни улуса. Упоминаний о еще каких-либо попытках введения здесь соправительства мною не обнаружено, если не считать нескольких глухих фраз об отношениях сыновей Дува-хана — Эсен-буги и Кебека — в «Анониме Искандера» Натанзи (см. [Материалы, 1973, с. 116]). Собственно, тандем монархов в империях устанавливался во времена их внутренней стабильности, а как раз ее у чагатаев на протяжении XIII в. почти не было.

Завершая рассмотрение конкретных материалов по соправительству в Монгольской империи, кратко укажем на факты подобного рода в вассальных владениях. Известно, что монголы учредили в 1249 г. более чем десятилетнее правление двух царевичей — дяди и племянника — в покоренной Грузии; Хулагу узаконил раздвоение султанской власти между сельджукскими принцами в Румском государстве. Может быть, именно традиционными степными административными установками, а не только расчетом на раскол подданных — потенциальных мятежников диктовалась золотоордынская практика выдачи ярлыков на великое княжение сразу нескольким русским князьям.

Сопоставление признаков соправительства у кочевников III в. до н. э. — XIII в.

Теперь попытаемся сопоставить выявленные выше закономерности соправительства в Монгольской империи и ее улусах в XIII в. с аналогичными явлениями в государствах и предгосударственных структурах, созданных кочевниками в древности и раннем средневековье. Для сравнения выделим те общие параметры отношений двух соправителей, которые проявились во всех или в большинстве разобранных выше случаев. Такое сопоставление требует привлечения обширного исторического материала. Но изложение и анализ его заняли бы слишком много места, поэтому более целесообразным представляется сведение всех данных в общую таблицу (см. Приложение, табл. 1).

Из таблицы явствует, что наибольшее сходство с монгольским (имперским и улусным) соправительством обнаруживают Жужаньский, древнетюркские и Караханидский каганаты. Все они связаны между собой: тюрки в VI в. построили свой «вечный эль»на развалинах жужаньского государства, а Караханиды (карлуки, чигили, ягма) воспользовались традициями располагавшегося на их территории Западно-тюркского каганата.

Общими признаками почти для всех кочевых империй, таким образом, являются: а) разделение державы на две части; б) сюзеренитет над каждой из них особого правителя; в) принадлежность соправителя к одному роду с верховным каганом; г) соправители не наследовали каганский престол; д) чаще всего соправительство устанавливалось после раздела отцовских владений между двумя старшими сыновьями; е) соправительство передавалось по наследству в роде первого соправителя; ж) западная часть державы номинально подчинялась восточной (улус Джучи — исключение, но и там линия Орду-эджена в родственном отношении была старше Батыевой). Л. Квантен установил несколько пунктов парадигмы соотношения главного кагана и ябгу (начальника правого крыла) в тюркских каганатах VI–VIII вв.: ябгу всегда подчинен кагану; он всегда брат кагана; всегда правит западной частью государства [Kwanten, 1979, с. 44]. Л. Н. Гумилев обратил внимание на то, что обычно ябгу не являлся наследником престола, исключая случаи узурпации [Гумилев, 1967, с. 53]. Следовательно, самые близкие соответствия монгольское соправительство находит в монархии древних тюрок.

Только для монгольской государственности представляются характерными отсутствие особого титула у младшего соправителя и номинальное замещение им поста главного военачальника[119].

Вторичное разделение крыльев с появлением соправителей (соответственно меньшего ранга) характерно лишь для огромных империй — древнетюркских и Монгольской[120].

Все сказанное позволяет заключить, что отношения соправителей в Монгольской империи и ее улусах можно считать традиционным институтом, унаследованным монголами от предыдущих держав.

Крылья и улусы