Государство и революции

Впрочем, надо отметить, что и в верхних эшелонах большевистской власти и командования хватало людей со «сдвигами» и патологиями. Да это, наверное, и не случайно, поскольку в главные «разрушители» и «ниспровергатели», уж конечно, подбирались те, чьи собственные духовные и моральные устои давно были разрушены. Так, известная деятельница партии Александра Коллонтай активно и на личном примере проповедовала свободную любовь. Но ее-то отклонения хоть были относительно-безобидными, а вот прогрессирующая болезнь ленинского мозга обошлась российскому народу очень дорого. Видный большевик и начальник особого отдела ВЧК Кедров, прославившийся своими зверствами, был потом признан ненормальным, помещен в психбольницу и отстранен от руководящей работы — но это после гражданской войны, когда надобность в таких качествах отпала. Точно так… же был помещен в психушку и Бела Кун, хотя его после лечения сочли возможным пристроить в Коминтерне.

Евгению Бош, свирепствовавшую в Пензе, еще в ходе войны вынуждены были отозвать, врачи признали ее половой психопаткой. Явные сдвиги на той же почве наблюдались и у других руководящих работниц — Конкордии Громовой, Розалии Залкинд (Землячки) — одной из руководительниц геноцида на Дону. Возможно, скрытые садистские наклонности имелись у Кирова — не говоря уж об описанной бойне в Астрахани, он, будучи там "царем и богом", несколько раз самолично разоблачал «заговоры» в собственном окружении, причем каждый раз в их составе оказывались молодые и красивые женщины — то секретарша Реввоенсовета "княжна Туманова" (хотя откуда бы взяться в РВС княжне?), то полковая комиссарша Ревекка Вассерман. По некоторым данным, он присутствовал и на расстрелах таких "заговорщиц".

Утонченным извращением был Менжинский. Он сам писал эротические стихи и романы. Любил приговаривать к смерти женщин и вести их допросы, причем лез в самые интимные подробности их жизни, и фактически для каждой сам же придумывал свой «роман», подталкивая «сюжет» в глубины темной и больной чувственности, запутывая и вынуждая признать сексуальные мотивы тех или иных поступков, убеждая в изменах мужей и любимых, загоняя в психологический тупик, где приговор как бы становился лишь выходом, развязкой накрученной им драмы. Малоэстетичные картины исполнения приговоров его уже не интересовали, на расстрелы он не ходил.

В отличие от другого руководителя ВЧК, Петерса, который любил и собственноручно убийствами позабавиться. И у которого тоже отмечались четкие «отклонения». Скажем, разъезжая по стране уже после гражданской, он держал при себе двух-трех «секретарш», то и дело меняя их. Прибывая в какой-нибудь город, требовал от местного начальства, чтобы надоевших девиц куда-нибудь пристроили и подобрали ему новых. А его заместитель Петросян, который сам, чтобы овладеть женщиной, расстрелял ее вполне «советского» мужа, рассказывал, что Петерсе "выделывал и худшие вещи". Сексуальная патология наблюдалась и у Бокия, терроризировавшего Петроград и Туркестан, основателя и шефа Соловков. Как открылось на следствии много позже, в 30-х, он в 1921-25 гг. организовал в Кучино "дачную коммуну" под своим руководством. Сюда его приближенные должны были приезжать на выходные вместе с женами, на содержание «коммуны» они вносили 10 % месячного заработка. Лица обоего пола обязаны были ходить там голыми или полуголыми, что называлось "культом приближения к природе", в таком виде они работали на огороде, пьянствовали, вместе ходили в баню и устраивали групповые оргии. Над упившимися потешались, измазывая краской или горчицей половые органы, «хороня» заживо или имитируя казни. Причем участвовали во всех этих действах даже несовершеннолетние дочери Бокия.

Садистом был и знаменитый командир "червоного казачества" Примаков, он даже под суд попал за чрезмерную жестокость — а в кровавом кошмаре гражданской войны для этого уж очень надо было выделиться. Его личный повар Исмаил был одновременно и личным палачом, и развлекал хозяина, мастерски снося головы пленным или гражданским лицам, которых тот обрекал на смерть. А вот Тухачевскому был присущ садизм другого рода — по воспоминаниям сослуживцев, он еще будучи в училище фельдфебелем, довел двух юнкеров своей роты до самоубийства. Не выходя за рамки уставов и своей дисциплинарной власти, так что и претензий к нему быть не могло — просто с жестокостью бездушной машины извел целенаправленными и методичными придирками… Нет, все же далеки, ох как далеки были от пропагандистских идеалов "строителей нового общества".

13. Система в действии

Обстановку первых лет революции, которую мы привыкли представлять по героическим и романтическим кинолентам, на самом деле могли бы передать разве что самые мрачные фантазии фильмов ужасов.