Государство и светомузыка, или Идущие на убыль

Снаружи разбежались. Глухой мощный удар сорвал проржавевшие петли. Проехав с метр вертикально, дверь рухнула. Огромный, цыганистого вида мужик ворвался в комнату и, размахивая топором, бросился на Александру Михайловну. Степан Никитич страшно закричал, прыгнул на цыгана сзади, выбил топор. Он знал, что в револьвере больше нет патронов и старался задушить бандита руками. Еще кто-то, маленький и верткий, вбежал в нумер и потянул Степана Никитича за ноги. Степан Никитич, изловчившись, ударил каблуком, но тут налетела целая толпа, и он оказался на дне хрипящей и воющей кучи-малы. Бесчисленные преступные руки тянулись к нему, по счастью, никто не мог размахнуться, чтобы проткнуть его ножом или забить кастетом. Отчаянно извиваясь, Степан Никитич расшвыривал тяжелые смердящие тела — нащупав выпавшую у кого-то заточку, он стал бить ею вертикально вверх, проделывая себе путь через навалившуюся на него ужасную массу.Что-то горячее и липкое заливало его со всех сторон. Теперь ему угрожало задохнуться или даже захлебнуться, но ни в одно из этих страшных мгновений он не подумал о себе…

Внезапно сквозь стоны, крики и проклятия он услышал звук — как будто бы кто-то рубил в лесу молодое дерево. Хрясь! Хрясь! И еще раз — хрясь!

Отчаянно поднатужась, Степан Никитич сбросил с себя последние два или три тела. С ужасом заметил он, что все они были обезглавлены.

Александра Михайловна, в растерзанном платье, залитая потоками крови, с выпроставшейся наружу прекрасной упругой грудью, стояла перед ним и, подобно легендарной Юдифи, потрясала отрубленной головой одного из напавших на них Олофернов.

26

Генерал-квартирмейстер Генриетта Антоновна Гагемейстер явственно ощущала себя в эпицентре надвигающегося исторического катаклизма.

Проницательная женщина, чрезвычайно беспокоившаяся о процветании любезного ей отечества, куда ни кинь, наблюдала повальный общественный разброд, ужасающую неразбериху в умах, прогрессирующую день ото дня атрофию властного аппарата.

Энергичная и деятельная баронесса добилась высочайшей аудиенции.

Прибыв к назначенному часу в Зимний, она была проведена в тронный зал. Самодержец, небритый, в истертом татарском халате, однако же увенчанный короной, со скипетром и державою, сидел на троне и играл носами войлочных цветастых туфель. Атрибуты высшей власти помогали плохо — император чувствовал себя неуверенно, он избегал смотреть в глаза посетительнице, ерзал на жестком сидении, закидывал ногу на ногу и тут же сбрасывал царственную конечность обратно на малахитовое подножие.

— Хорошо, что зашли, баронесса, — вяло приветствовал он ее. — Живем по соседству, а видимся редко, разве на каком приеме или презентации…

«Я должна любить этого человека, — преодолевая внутреннюю запруду, горячо убеждала себя верноподданная Генриетта Антоновна. — Он — воплощение нашей державности, символ преемственности и незыблемости установленного порядка, он — носитель великого духа и помазанник Божий!»

— Возьмите же яблоко, — покачиваясь, продолжал Николай. — Устраивайтесь поудобнее. Хотите яичницу? Я могу распорядиться. С ветчиной и зеленью. Чай, кофе? У меня есть сливки…

— Благодарю покорно! — Генриетта Антоновна опустилась на украшенный романовским вензелем высокий золоченый стул, взяла с роскошного сандалового стола кокосовый орех и, сжав его в ладонях, легко сломала скорлупу. Молочко оказалось свежим и отлично промыло чуть пересохшее от волнения горло.

Они были одни в огромном величественном помещении. Осматриваясь, Генриетта Антоновна любовалась продуманным монаршьим интерьером — мозаичным полом, многочисленными сверкающими витражами, драгоценной инкрустированной мебелью, величественными беломраморными статуями. И вдруг святой и чистый огонек негодования, вспыхнув, разгорелся в ее душе высоким, благородным пламенем. Она заметила, что пол и мебель оцарапаны, витражи местами разбиты, а у статуй отколоты носы и руки. Без сомнения, это были следы недавнего штурма, преступной и дикой революционной оргии.

— Как поживает ваш престарелый супруг? — благодушествовал тем временем император. — Исправно ли получает государеву пенсию? Нет ли задержек с выплатой?

Баронесса церемонно поблагодарила, осведомилась о здоровьи царицы и престолонаследника и, получив успокоительные ответы, решилась перейти, наконец, к самому существу.

— Ваше величество! — Она встала, ибо не могла обсуждать судьбу отчизны иначе. — Держава — в опасности! В армии сумбур полнейший! Обоз в беспорядке! Мундирной одежды нет, солдатские сапоги в неисправности! Пулеметов всего по восемь на полк, да и те без запряжки! Патронов не поставляют! Не приведи Бог — летом война!

— Война? — удивился Николай. Он отложил скипетр и почесал квадратный кончик носа. — А с кем? Японец, что ли, опять грозится?

Генерал-квартирмейстер простерла к трону прекрасные нервические руки.

— Немец угрожает нам, немец! Разведка доносит — в Германии повальная мобилизация…

Царь неуверенно покачал головой.

— Вильгельм наш родственник. Это он против испанцев собирается. Мне Сухомлинов давеча докладывал…