Государство Российское. Новый этап. Арктический вектор

Бесспорные стратегические долговременные интересы в Арктике сегодня имеют два скандинавских государства: Дания (через Гренландию) и Норвегия. Эти интересы берут своё начало еще в раннем средневековье, когда драккары викингов наводили ужас на всю современную Европу. Англия, Франция, Италия, Германия, Россия, Греция, даже исламский мир – все эти государства и культуры испытали на себе огромное влияние скандинавских народов через викингов-варягов-норманнов. В том числе предкам современных датчан, шведов и норвежцев принадлежит несомненная историческая честь первооткрывателей арктических пространств. Уже в IX веке они начали заселять сначала Фарерские острова, затем Исландию и Гренландию, затем появились их первые зимовья и на территории североамериканского материка. Разумеется, всё это во многом определяет и современные позиции скандинавских государств в северном Заполярье. Они относятся ко всем арктическим территориям и водам как законному наследию своих предков, от которого их оттесняют иные народы и государства, возможно – более сильные, но пришедшие в Арктику позже, а потому претендующие на чужое. Этот момент, который наиболее сильно присутствует в Дании, долгое время игравшей роль политического лидера скандинавского мира, но охватывающий все скандинавские страны – так, например, имя знаменитого полярника Фритьофа Нансена знают все норвежцы, это настоящий национальный герой, чьи путешествия сопоставимы с походами древних викингов, поскольку являются основанием для территориальных претензий официального Осло не только в Арктике, но и в Антарктике, – нельзя не учитывать при определении арктической политики нашей страны. Равно как и противоречий, издавна существующих между разными скандинавскими странами и народами. Можно даже сказать, что «между своими» любые территориальные, пограничные споры воспринимаются и проходят намного острее и болезненнее, чем с третьими странами, по отношению к которым у скандинавских государств присутствует некое «право арктического первородства», позволяющее относиться к «чужим», их правам и претензиям менее «серьёзно», как чему-то временному и не имеющему фундаментальных последствий. Поэтому в отношениях между собой любые спорные моменты скандинавские страны стремятся урегулировать до мельчайших подробностей и с максимумом гарантий.

Но о том, насколько датчане, норвежцы и другие скандинавские народы вообще чувствительны к чужому присутствию на своей территории и в своих водах, свидетельствует, например, широко известный факт постоянно раздуваемой в шведских массмедиа и культивируемой в шведском обществе фобии относительно российских подлодок. Или скандал с военно-морской базой для подводных лодок Олавсверн возле Тромсё, который был выкуплен у Норвегии частной фирмой всего за 4,4 млн. евро, а теперь используется, в том числе, как пункт обеспечения для российских научно-исследовательских судов «Академик Немчинов» и «Академик Шатский». Владельца этой фирмы Гуннара Вильгельмсена даже вызывали в специальную правительственную комиссию, где ему с документами на руках пришлось доказывать чисто коммерческий характер своей деятельности.

Все эти моменты основаны именно на указанной выше особенности скандинавской психологии с её гипертрофированным, на наш взгляд, чувством собственности: не только личной (частной), но и совместной (общественной, корпоративной, государственной и т. д.). Причём границы между первой и второй здесь пролегают совсем иначе, нежели в «классическом» западноевропейском обществе, что во многом нашло своё проявление и отражение в феномене «скандинавского социализма». В сознании типичного датчанина, шведа, норвежца, исландца, фарерца, гренландца его личная доля собственности никогда не занимает 100 % – там всегда присутствует место, отведенное для доли общественной, «стратегического запаса на чёрный день», который может и должен быть использован в случае необходимости.