Государство страха

— Но мы должны еще убедиться, что эти люди не изменят своего мнения перед лицом противоположных свидетельств.

— Противоположных?

— Ну, таких, как графики, что я показывала вам. Или данные со спутников. Вам известно о спутниковых данных?

Эванс покачал головой.

— Согласно теории глобального потепления, верхние слои атмосферы должны разогреваться от поступающих с земли испарений. Так называемый парниковый эффект. А затем уже согревается и сама поверхность. Но с 1979 года мы пользуемся данными со спутников, которые вращаются по околоземной орбите и постоянно снимают все показатели о состоянии атмосферы на высоте пяти миль. И данные эти показывают, что верхние слои атмосферы прогреваются куда меньше, чем земля и нижние ее слои. Фактически стратосфера, так называют самые верхние слои атмосферы, за последние десять лет даже стала холодней.

— Холодней? Но, может, тут возникли какие-то проблемы с самими измерениями…

— Поверьте мне, данные со спутников проверялись и перепроверялись десятки раз, — сказала она. — Вообще их можно считать самыми тщательно исследуемыми данными в мире. И вполне возможно внести в них «коррекции», чтоб приблизить к наземным измерениям. И данные с воздушных метеорологических шаров соответствуют спутниковым. Свидетельствуют о куда меньшем потеплении, чем принято думать.

— И это означает?..

Она пожала плечами:

— Еще одну проблему для нас. Как раз сейчас мы работаем над этим.

— Как именно?

— Мы считаем, что данные в любом случае будут слишком сложны для восприятия жюри. Все эти детали о МЗУ, микроволновых звуковых устройствах, сканерах с четырехканальным анализом излучений, результаты нелинейных измерений, варьирующихся во времени… Одна надежда — они поднимут руки и сдадутся окончательно. Ладно, хватит об этом. — Она вытерла губы салфеткой и перехватила взгляд Эванса: он смотрел на длинный белый шрам на ее руке.

— Откуда это у вас? — спросил он.

— Еще со времен колледжа.

— А я-то думал, что в нашем колледже были самые крутые нравы.

— Я занималась карате в спортивном городском клубе, — сказала она. — Иногда тренировки заканчивались очень поздно. Вы будете еще чипсы?

— Нет.

— Попросить принести счет? — спросила она.

— Прежде расскажите.

— Да рассказывать особенно нечего. Однажды поздно вечером я села в машину, собралась ехать домой. И тут на заднее сиденье запрыгнул какой-то парень и вытащил пушку. И велел мне трогать с места.

— Парень из вашей группы?

— Нет, постарше. Лет двадцати с небольшим.

— И что же вы сделали?

— Сказала, чтобы убирался вон из машины. А он упорствовал — поезжай. Ну и я завела мотор, сняла с ручника и спросила, куда именно он хочет ехать. А он оказался так глуп, что указал, и тут я врезала ему прямо в дыхалку. Но, видно, недостаточно сильно, потому как он выстрелил, пуля вышибла стекло, и он набросился на меня. И тогда я врезала ему снова, локтем. Раза два-три ударила.

— И что? — спросил Эванс.

— Он умер.

— Господи… — пробормотал Эванс.

— Бывает, что люди принимают неверное решение, — сказала она. — Ну что вы на меня так смотрите? Росту в нем было шесть футов два дюйма, вес соответственный, и он уже не раз привлекался и здесь, и в Небраске. За вооруженное ограбление, разбой с применением огнестрельного оружия, попытку изнасилования, чего только за ним ни числилось. Считаете, я должна была его пожалеть?

— Нет, — торопливо ответил Эванс.

— И все равно, вам его жалко, по глазам вижу. И другим тоже. Как вы могли сделать такое, ведь он еще совсем мальчишка, разве можно?.. Вот что я вам скажу. Люди ни черта не понимают, что говорят. Той ночью должен был погибнуть один из нас, или он, или я. И я рада, что это оказалась не я. Но, конечно, до сих пор вспоминать и думать об этом неприятно.

— Еще бы, — сочувственно кивнул Эванс.

— Иногда я просыпаюсь в холодном поту. Вижу, как пуля разбивает стекло прямо перед моим лицом. Понимаю, как близко была к смерти в тот момент. Я сглупила. Мне надо было сразу его убить.

Эванс замялся, не знал, что на это сказать.

— Вам когда-нибудь целились из пушки в голову? — спросила она.

— Нет…

— Тогда вы не знаете, что чувствует при этом человек.

— И много у вас было из-за этого неприятностей? — спросил он.

— Более чем достаточно. Какое-то время даже казалось, что я не смогу заниматься адвокатской практикой. Они считали, будто я сама спровоцировала его на такое поведение. Можете себе представить?! Да я видела этого парня впервые в жизни. Но тут появился очень хороший адвокат, он-то меня и спас.

— Болдер? Она кивнула:

— Да. Поэтому я здесь.

— Ну а с рукой что?

— А, это, — отмахнулась она. — Попала в аварию, сильно порезалась стеклом. — Она жестом подозвала официантку. — Как будем оплачивать счет?

— Я заплачу.

Через несколько минут они вышли на улицу. Эванс сощурился от яркого солнечного света. Они двинулись по тротуару.

— Вы, наверное, очень сильны в карате, — заметил он.

— Ну, достаточно хороша.

Они подошли к зданию склада. Он пожал ей руку.

— А знаете, очень хочется пообедать с вами еще раз в самое ближайшее время, — заметила Дженифер.