Государыня

Когда… Да. Вот именно тогда, когда спереди ударили пушки, а один из холмов захватили и принялись безжалостно вырезать всех, кто был на нем, спихивая вниз мертвые тела.

Вот тогда и дрогнуло его войско.

Тогда и побежало.

— Куда, шакалы трусливые?! Повешу!!! — бесновался калга, понимая, что рядом с ним остается все меньше людей.

— Не повесишь.

Голос был ледяным.

Селямет обернулся. На холме, неподалеку от него, стоял самый страшный кошмар любого татарина. Казачий атаман Иван Сирко.

Нечисть желтоглазая, урус-шайтан…

Как он попал сюда, почему никто его не остановил?!

Но стоит вот, и с сабли катятся на землю алые капли.

— Не повесишь, — повторил атаман. — Ты сегодня здесь ляжешь.

Селямет завизжал от злости, видя, как последние из его людей, глядя на урус-шайтана, пятятся все быстрее, а потом и бегом бегут с холма — и прыгнул вперед, занося меч.

Сдаться?!

Не бывало такого позора в роду Гиреев!!!

Иван отразил его удар, сам напал, в желтых глазах горели опасные огни, лишая силы и удачи Селямет-Гирея. Страх сковывал калгу, вползал змеей в душу, и закончилось все вполне предсказуемо. Росчерком широкой казацкой сабли, перерубившей шею татарина — и с ней весь окружающий мир. Иван вытер саблю об одежду поверженного врага, усмехнулся…

Не бывать тебе больше в Крыму хозяином!

Не бывать!

И принялся спускаться с холма, чтобы принять участие в еще не закончившейся битве.

Этим же вечером русские вошли в Бакчэ-Сарай, который отныне будет именоваться Бахчисараем. Они отдохнут здесь пару дней, а потом отправят отряд в Султан-Сарай. Надо же зачищать Крым до конца! Обязательно надо!

Впрочем, сильно им стараться не придется. Татары, испуганные настолько, что некоторых можно было бы найти просто по запаху, бежали прочь, не разбирая дорог. Им было страшно…

Те, кто любит ходить пакостить в чужие земли, не бывают готовы к войне на своей земле. Но она приходит.

Неожиданно и неотвратимо.

Судьба всегда требует расплаты. Не с родителей — так с детей, с внуков… и часто забирает проценты.

Селямет-Гирею памятник не ставили. Единственное, что сделал для него Алексей Алексеевич, — это приказал похоронить в отдельной могиле. Хватит с него и того, что над телом издеваться не будут, как они над телами православных. На стене не вывесят, в ров не выбросят, из черепа чашу не сделают. А могли бы, еще как могли…

Эх, скорее бы тут все закончилось…

Хоть и красив Бахчисарай, хоть и приятно побеждать, а все ж домой хочется…

* * *

В Москве пока еще продолжалось следствие — и казни.

Хованский, сломавшись, потащил за собой многих и многих. Софья только за голову хваталась: сколь же прогнило все при батюшке! Друзей он сердечных подбирал! Молился по четыре раза в день! Посты держал!

Да твою же ж перетак!!!

Ты сначала в государстве все наладь, а потом хоть умолись!

Нет, было и кое-что умное. Например, он комплектовал полки нового образца. Софья твердо решила последовать его примеру. Стрелецкие полки поделили на две части. Провинившиеся — расформировывали. И компоновали из них нечто новое.

Устав Софья помнила плохо, но был уже принят устав, написанный ее отцом. Почистить, подредактировать — и радоваться. Вот Косагову, кстати, эти мужские игрушки и поручить. Умный товарищ… Ну и самой проверять.

А то иногда такие перлы встречаются! Чего стоит только фраза, над которой издевался ее знакомый майор.

Кто знамю присягнул единожды, у оного и до смерти стоять должен!

Сказано-то верно. Но коряво настолько, что в среде военных шли постоянные издевки с сексуальным подтекстом.[7]

Что, сложно было сказать, что верность воинская единожды отдается, и воин, клятву преступивший, хуже пса поганого? Более того, что убить изменника родине — дело богоугодное?

Ну ладно, над последней фразой надо подумать.

Как говорится, незнание закона не освобождает от ответственности, а вот его знание и умение с ним работать — вполне.

Софья и собиралась.

Чуть реорганизовать работу приказов, поставить своих людей если и не на ключевые посты, то рядом, отписать, кстати, в Данию, Швецию, да и тому же Леопольду. А что?

Мужик, мы тебе помогли с османами? А ты помоги нам с заключением удачных браков! Естественно, не без выгоды для себя. Тем более что и Катерина, и Марья были вполне симпатичными девчушками и обещали вырасти настоящими красавицами. Марья была копией матери. Катерина походила на отца. Учить их, конечно, надо было нещадно, но Париж стоил мессы.

Париж…

Нет, с Людовиком Четырнадцатым Софья контакты налаживать и не собиралась. И даже рядом. Слишком данный человек авторитарен, хитер, искушен в интригах. Хотя, если придется, она с кем угодно сцепится. Но по-хорошему стравить бы их с Англией в очередной столетней войне и заняться своими делами — да ведь не поддадутся.

Ничего, мы найдем, как и где извернуться. Уже начали.

Софья усмехнулась, вспомнив о стрельцах, ее волей отправленных в ссылку.

Куда?

На Амур!

Шилка, Нерчинск, а далее Камчатка и Аляска! Осваивать, заселять, обрабатывать…

А что?