Государыня

— Да уж! Чего Ромодановский ждал?!

— Пару месяцев, чтобы убедиться, что миновала опасность.

— А ты уверена, что она миновала?

— Вполне. Иначе бы уже началось. Гонцы те же…

— Верно. Сонь, неужели никаких средств от этой напасти нету?

Алексей даже не задумывался, задавая этот вопрос. Как-то привык он, что сестра знает многое. И не умолчит, ежели ее спросить.

— Вообще есть… хотя и сомнительное.

— Какое же?

— Ну, от чумы мы пока ничего придумать не можем, кроме карантинных мер. Ребята все правильно сделали. Огонь, банька, насекомых да крыс повывели, далеко заразу не пустили. Это хорошо.

— Кто придумал?

— Да там вообще история получилась. Мы же туда ребят отправляли в помощь Ромодановскому. Вот один из них, Митя…

— Светленький такой? Певун?

Алексей отлично помнил своих ребят. Года за три — так точно.

— Теперь седой.

— Как?! Заболел?!

— Нет. Его очередь была прибывших переписывать, он и обратил внимание, что несколько человек вроде как больны. Сунулся, посмотрел, а там…

— Чума?

— Да. Сразу же понял, он ведь и тут к лекарской науке тяготел.

— И?!

— Так он же царевичев воспитанник, а это статус, хоть и маленький. Тут же приказал закрыть все двери, никому не выходить, сам тоже никуда не ушел. Приказал, чтобы загородку снаружи заколотили, еду им через стену перекидывали с наветренной стороны, если кто хочет добровольцем пойти — пусть идут… и — ждать. А сам там остался.

— Какой молодец!

— Не то слово. — Софья потеребила ленту в косе. — Там много чего было, он написал. И умирали у него на руках, и убить его пытались, и вырваться… спал с кинжалом в руке, по очереди со своей охраной и добровольцами, пошли ж туда некоторые этих татар лечить… Тогда и поседел.

— Сколько он там пробыл?

— Месяц для верности.

— Его наградить надобно.

— Надобно. Вот Ромодановский пишет, что готов его усыновить.

— Что?!

— Григорий далеко не дурак, понимает, что коли б зараза дальше пошла, Азов бы выкосило. Да и не факт, что Русь бы обошло. Так что Митька столько людей спас… Может, и самого Григория — чуме ж все равно, кого губить.

— Потому он так и проникся?

— Да и к тебе подлизаться не прочь. Твой же воспитанник. Если Ромодановский его усыновит, как бы на ступеньку ближе станет.

— Можно ли ему такое разрешить?

— Была б дочь у него, так ведь два сына… распри начаться могут. И в то же время нам бы полезно было. Все ж на наших ребят косо поглядывают, а Ромодановский — фигура не последняя.

— И что делать?

— Митька действительно людей спас. Наградить его надо, по справедливости — быть бы ему дворянином, нет?

— Да.

— Почему бы и не Ромодановским, коли Григорий сам пожелал?

— Согласен. Но то ж не все твои придумки?

— Нет, конечно. Жалуем Митьке пару деревень, пусть будет боярином с вотчиной. И у Ромодановского дети спокойны, и Митька награжден, и опять же новое дворянство. Да за такую заслугу дарованное, что ее быстро не перебить….

— Лиса ты, Сонюшка…

Софья довольно прищурилась. Ну, лиса. И что? Зато умная.

Ей позарез надобно новое дворянство сформировать. Да не как Петр, из тех, кто с ним пил-гулял. Нет.

Конечно, он и умных много кого наверх вывел… Меншикова Софья, кстати, помнила. Надобно будет найти его — и приспособить к делу. Ежели ты вор — воруй у того, у кого надобно! Вот!

Но не о том сейчас речь.

Митька будет хорошим новым дворянином. Умничка.

Сумел же разобраться, жизни не пожалеть, чуму на землю Русскую не пустить… Попугать бояр — и продвинуть сей указ.

Никуда не денутся. А там… вторая ласточка, третья… глядишь — и прекратят шипеть на худородных. Федор Ромодановский за дело взялся рьяно, и это за царский интерес. А за свою семью он вообще всех порвет на части и скажет, что так и было. Собрать Ромодановских, поговорить с ними келейно, тайно. Коли согласятся все — собрать бояр.

Поговорить уже и с боярами.

И — продвигать указ.

Быть на земле Русской истинному дворянству. Быть!

Декабрь 1673 года

— Ванечка!

— Лешка! Сонюшка!

Какие там цари и государи, какие там бояре?! Было просто трое ребят, которые бросились друг другу в объятия, да так и замерли.

Все-таки почти полгода длилась их разлука. И многое же было сделано за эти полгода.

После повенчания Алексея на царство бояре тут же кинулись ему в ноги с жалобами на сестрицу. И много-де Софья на себя взяла, и вообще…

Алексей пообещал разобраться. Честно спустился в подвалы, выслушал Хованского, которого к этому времени палачи сломали до требуемого состояния, выслушал Полоцкого…

И подтвердил все, что сделала Софья.

Отца он прощать никому не собирался. А дальше началась тяжелая и муторная работа. Каторжный безответный труд — иначе и не назовешь.

Подбор нового патриарха — пока одобрили Андриана, но будем еще смотреть. Пусть пока крутится при Питириме, опыт перенимает, учится в этом гадюшнике ориентироваться.

Трудные переговоры с Турцией.

На переговорах с Персией решено-таки было, что, ежели родится у Аббаса дочь, найдем ей принца на Руси, тут и породнимся. А покамест договор о торговле, взаимопомощи, обучении отроков…