Государыня

и великому князю Литвы уже не суждено было встретиться с супругой. Шли последние дни их совместной жизни. Александр обратился к Мартыну:

   — Отведи баронессу в покой для гостей и поставь стража, чтобы никто её не побеспокоил. До полудня меня не буди, кто бы ни пришёл.

   — Исполню, батюшка–государь, — ответил Мартын, уже подумав, что надо бы сообщить принцу Сигизмунду о возвращении короля.

Но и без усердия Мартына с наступлением утра уже все знали, что король жив и здоров и вернулся в Вавель. Однако бурных проявлений радости по этому поводу во дворце не последовало. Шла какая-то суетливая беготня, и все перешёптывались, говорили вполголоса. Постельничий Мартын всё-таки с утра отправился к принцу, чтобы уведомить его. Сигизмунд был ещё в постели. Мартын, боясь, что его кто-либо услышит, шёпотом сказал:

   — Ваше величество, в полночь вернулся государь.

Сигизмунд был настолько удивлён, что не находил слов, лишь спросил:

   — Почему не пришёл ко мне сразу?

   — Государь повелел никого не тревожить. Думаю, потому, что с ним приехала женщина.

   — Кто такая?

   — Того не ведаю. Лицо её было закрыто.

   — И что же, она с ним в спальне? Какой конфуз!

   — Нет, ваше высочество, она в покое для гостей.

Сигизмунд задумался. Надо было что-то предпринимать, потому как рушились все его планы. Он рассчитывал, что Александр не вернётся или вернётся не так скоро. У принца уже были встречи со многими депутатами сейма и рады. Он договорился с ними о том, чтобы они заявили об отлучении короля от трона. Ему рьяно помогал в том архиепископ Радзивилл. Большинство польских вельмож были готовы требовать низвержения Александра. Литовские паны рады оказались менее сговорчивы. По мнению Сигизмунда, на них уже повлиял канцлер Монивид. Теперь обстоятельства изменились в пользу Александра. Он сам сможет донести до сейма причины отсутствия в Кракове, но может обо всём и умолчать, на это у него есть своя воля. Сигизмунд пришёл к выводу, что нужно искать новые средства, дабы освободить для себя трон. Какими они будут, принц пока не знал, но надеялся найти. Мартыну он сказал:

   — Спасибо, любезный, службы твоей не забуду. И ещё что: сходи к канцлеру и передай, чтобы шёл в палаты архиепископа. Мы будем его ждать.

Мартын поклонился и ушёл. Не задержался в своей спальне и принц. Его одели, и он в сопровождении двух телохранителей отправился на «прогулку». Он покинул дворец и двор, обошёл площадь и скрылся на улице, где стояли палаты архиепископа.

Радзивилл писал грамоту папе римскому о событиях в Кракове, когда ему доложили о приходе принца, как раз закончил фразу: «А у нас, сладчайший понтифик Римской церкви, с греховными побуждениями исчез король Польши и великий князь Литвы Александр». Когда принц появился в покое, Радзивилл благословил его и спросил:

   — С чем пожаловал, сын мой? Тщетны наши ожидания? Вот я написал и отправляю главе Римской церкви покаяние…

   — Придётся забыть о нём, и можете порадоваться: король Александр вернулся в Краков и сейчас мирно почивает.

   — Удивлён. Когда же он прибыл?

   — В полночь. В замке все спали.

Радзивилл буднично произнёс:

   — Что ж, придётся забыть о послании.

   — Я бы всё-таки уведомил понтифика о блудных скитаниях короля.

   — Не вижу в том необходимости, сын мой, — ответил Радзивилл.

   — А как же сейм, рада? Быть им?

   — Думаю, что придётся отменить заседания об отлучке короля из Кракова.

   — Я всё же настаиваю, — упорствовал принц.

Радзивилла насторожило сопротивление Сигизмунда. Архиепископа нисколько не смутило известие о том, что король вернулся. Как будто не он собирался писать папе римскому о пороках Александра и был намерен просить понтифика об отлучении короля от церкви. Ереси в отсутствии Александра он не находил.

   — В таком случае надо будет спросить позволения короля открывать сейм и раду.

Сигизмунд всегда считал архиепископа своим союзником в стоянии против Александра, но его отступничество поразило принца, словно громом.

   — Подождите, ваше преосвященство, как же так?! И как мне оценить ваш шаг?..

   — Пути Господни неисповедимы. Мы дадим государю право на покаяние и потребуем искупления грехов.

   — О каком покаянии речь?! Король привёз в Вавель женщину и спрятал её в своих покоях!

   — И что же? Я буду рад, если он нашёл в ней достойную себя. Знаешь же, что у них с россиянкой нет жизни. И хмельным увлекался по той причине, и наследника нет. Папа благословит этот союз.