Государыня

Елена отважилась: «А ничего со мной не случится на людях. В храм ведь зовут, где ноне празднуют исход от небытия к бытию, от ада на небо». Подумав так, Елена сказала:

   — Твоя взяла, боярыня. Вели обрядить подобающе.

   — И к чему это кого-то звать? Сама обряжу по лучшему чину, — обрадовалась Пелагея, и всё у неё в руках загорелось.

Когда Елена в сопровождении придворных и челяди вошла в храм, там было уже тесно от прихожан. Они расступились и открыли путь к амвону. Елене было приготовлено царское место. Пелагея усадила Елену в кресло, отец Евтихий благословил её крестным знамением и начал службу. Он прочитал «Деяния святых апостолов». Слушая их, Елена умиротворилась. Время летело незаметно, и наступила полунощница [32] с каноном Великой субботе. Святую плащаницу внесли в алтарь, начались полуночные песнопения: «Христос истинный Бог наш». А в двенадцать часов зазвучала стихира «Воскресение Твоё, Христе…» и начался крестный ход вокруг храма.

   — Пойдём, матушка, и мы с тобой. Без маеты путь одолеем, — пела ей боярыня Пелагея.

   — Есть во мне силы, голубушка, и прибывают, — улыбнувшись, отозвалась Елена.

Пелагея и Анна Русалка помогли Елене встать, и она шла следом за протоиереем Евстихием. Тело её было лёгким, она не ощущала тяжести живота. Губы шептали благодарственную молитву. Елена обошла с крестным ходом храм и даже не заметила, как вновь оказалась у его врат, за коими начиналась пасхальная утреня, вознося «Слава Святей…» Елена опустилась в кресло и почувствовала ни с чем не сравнимое умиротворение. Глаза у неё смежились, и она уснула. Богослужение продолжалось.

Елене же снился сон. Будто идёт она среди горных отрогов по долине, а с нею рядом несколько жён. Было раннее утро первого дня после субботы. В час восхода солнца сделалось сильное землетрясение, и где-то над отрогами появился ангел Господень. Вид его был, как молния, а одеяние белое, как снег. Елена услышала голос: «Ангел отвалил от двери гроба камень и сел на него. Господь же Иисус Христос воскрес из мёртвых. Воины, стоявшие на страже, попадали на землю, как мёртвые, а потом разбежались. Некоторые из них пришли к первосвященникам и рассказали им о случившемся. Первосвященники же дали им денег и научили говорить, будто бы ночью, когда они спали, ученики Иисуса Христа пришли и украли его тело».

Голос иссяк, а Мария Магдалина и следом за нею Елена и благочестивые женщины спешили ко гробу с благовонным миром, чтобы помазать тело Иисусово. Дорогой они говорили между собой: «Кто отвалит нам камень от гроба? » Прежде других подошла к двери Мария Магдалина, но, когда увидела, что камень отвален, побежала назад и оповестила женщин: «Унесли Господа из гроба, и не знаю, куда положили его».

Вслед за Марией Магдалиной подошли ко гробу Елена и жены–мироносицы и увидели ангела, который сказал им: «Вы ищете распятого Иисуса Назарянина. Он воскрес, его нет здесь. Вот место, где он был положен». Мироносицы и Елена в страхе побежали назад. На дороге им явился сам Иисус Христос и произнёс: «Радуйтесь!» Они, подступив, приникли к его ногам и поклонились ему.

Елена проснулась от глубокой тишины в храме. Слышно было, как потрескивали горящие свечи. Отец Евстихий, закончив проповедь о воскресении Иисуса Христа, обходил прихожан и кропил их святой водой. Не обошёл он и государыню.

Пасхальная неделя прошла в палатах Глинского благополучно. Елена больше лежала в постели. Она ждала начала родов и говорила Пелагее:

   — Он уже умостился и готов к появлению на свет.

   — Ты помоги ему, как час придёт, помоги, — советовала Пелагея.

   — Он услышал наш разговор и ножками стучится, — улыбнулась Елена.

А в это время к Вельску приближалась беда. Ещё в феврале наместник Остожек, будучи человеком исполнительным, написал на князя Илью донесение о том, что тот нарушил королевское повеление собирать войско, вместо того крикнул ватагу разбойников и схизматиков числом до семисот и увёл их на Туровщину к князю Михаилу Глинскому. «Ты уж, великий князь и король–господин, накажи ослушников, а мою вину прости. Я собираю новых воинов, тебе преданных», — писал пан Остожек Сигизмунду.

Прочитав послание наместника Вельска, Сигизмунд пришёл в ярость, встал перед иконой Святой Девы Марии и поклялся: «Берегись же, предательница Елена. Эту измену ни тебе, ни твоему князю не прощу!»

С того февральского дня прошло больше двух месяцев. Королём было собрано ещё одно войско. Он решил сам отправиться с ним и учинить на Туровщине суд и расправу, а по пути войти в Бельск и наказать Елену. У государыни, однако, нашлись защитники. Как-то Сигизмунд остановился на ночлег в православном монастыре под Кельце. Во время вечерней трапезы инок Павлиний, который обслуживал гетманов, услышал из их уст, что король намерен наказать великую княгиню Елену. Как только его услужение закончилось, Павлиний поспешил к игумену, рассказал об услышанном и попросил:

   — Святой отец, позволь мне помочь матушке–государыне избежать злочинства. Дай мне коня и корму.

   — Благословляю тебя, сын мой Павлиний. Иди к келарю и моим словом возьми всё нужное.