Государыня Криворучка

– Тут прямо история, как из фильма для домохозяек, – заметил Павел. – Сейчас зачитаю вам отрывок из интервью, которое Барсукова дала неделю назад порталу «Звезды и подзвездки». Вопрос интервьюера: «Как вы попали в мир кино?» Ответ Лики: «Совершенно случайно. Работала помощницей по хозяйству у Валентины Гончаровой, матери всем известной, очень талантливой Полины Гонч. Никогда даже не мечтала попасть на экран, понимала: всяк сверчок знай свой шесток. Где я и где кинематограф? Один раз у Полины заболела костюмерша, а она не любит, когда ей помогают посторонние люди. Поэтому она попросила меня приехать на съемки, погладить вещи. Отправилась с госпожой Гонч, помогла ей уже в студии завязать пояс, а когда Полечка ушла на площадку, я осталась в павильоне – захотелось посмотреть, как снимают кино. И тут все забегали, засуетились. Потом какой-то мужчина дернул меня за руку, закричал: «Вот она стоит, рот разинула! – Потом скомандовал: – Шагай!» Я оторопела: «Куда?» – «Коза, – разозлился дядька, – сто раз объясняли – и попусту. Топаешь к главной героине, не доходя пары шагов, падаешь, роняешь торбу, встаешь на колени, начинаешь собирать яблоки, жалобно ноешь: «Простите, случайно споткнулась!» Мужик около Поли схватит тебя и потащит в сторону. Рыдаешь от обиды, вся в истерике колотишься! Живо! Пора! Шевели булками! Держи торбу с фруктами». Он сунул мне в руки сумку, толкнул резко в спину, и я оказалась в круге света. Двинулась к Гончаровой, запнулась, в самом деле упала и вдруг вспомнила… ну, не важно, что на ум пришло. Слезы из глаз полились, подбираю яблоки, плачу, прямо задыхаюсь от слез, кричу: «Простите, простите, не хотела упасть, случайно получилось!» Мужчина-актер меня за руку схватил, тащит в сторону, я пятками по полу бью, рыдаю, вся в слезах, соплях… Потом голос откуда-то: «Снято!» И все, кто в павильоне стоял, зааплодировали, подвели к главному режиссеру, тот похвалил: «Надежда, вы великолепны. Приходите завтра к пятнадцати, попробую вас на роль Лены». Тут подбежала Полина, появилась еще какая-то женщина. И выяснилось, что актриса, которой следовало сделать то, что сделала я, опоздала на съемку, а меня просто с ней перепутали. Похожи мы, и фигурой, и лицом. Когда стало известно, что я домработница Гончаровой, сначала тишина повисла, а потом Константин Сергеевич потер руки: «Прекрасно! Ощущаю себя птицей из басни Крылова, петухом, который разрыл навозную кучу и нашел жемчужное зерно. Лика, вы талант».

В дверь тихо постучали.

– Войдите! – крикнул Костин.

Глава восемнадцатая

– История ваших первых съемок в кино – прямо сказка, – улыбнулся Чернов.

Барсукова засмеялась:

– Все уверены, что ее придумали умные головы из пиар-отдела. Но нет, просто случайно оказалась в нужном месте в правильный час. Полина очень радовалась, когда мне стали предлагать роли. Сначала крохотные, потом побольше. Сейчас доросла до главной героини, но меня это не радует. Карьерный взлет случился из-за смерти Поли.

Лика замолчала.

– Вы ушли от Валентины Максимовны, – подсказала я.

Барсукова отвернулась к окну.

– Очень благодарна хозяйке. Однако… Ой, история непростая, долгая. Короче, Валентина меня выгнала.

– По какой причине? – тут же спросил Костин.

– Ей не понравилось, что прислуга посмела встать вровень с Полиной. Ну… и вообще! Характер у старшей Гончаровой сложный! Полечка не в нее пошла.

– Лика, вы, наверное, любили актрису? – спросила я.

– Очень, – кивнула женщина, – считала ее своей младшей сестрой. Валентина с дочкой отвратительно обращалась. Но не спрашивайте ни о чем. Поле не понравится…

Леокадия зажала себе рот ладонью, потом опустила руку.

– Не могу представить ее мертвой, поэтому говорю, как о живой! Прости, прости, прости… Не хотела… Нет, нет, нет!

– Большинство тех, кто лишился горячо любимых членов семьи, долго привыкают к тому, что их нет рядом, – забормотал Чернов, – ничего страшного.

Лика судорожно вздохнула:

– Меня всегда обуревали яркие эмоции. Но приходилось держать их в узде. Если служишь домработницей, обязана всегда улыбаться хозяевам. Они платят деньги – негоже свое настроение демонстрировать. Их с прислугой разделяет социальная пропасть. Я воспитывалась сначала в детдоме, потом в приемной семье. В три года меня из приюта взяли Барсуковы. Возраст супругов приближался к пятидесяти, надежда родить собственное дитя растаяла. Никифор Иванович и Алла Константиновна были обеспеченными людьми: квартира, дача, машина. Работали они врачами. Супруг – терапевт, его вторая половина – педиатр. Не пили, не курили, со всех сторон были положительные. Разве таким откажут в удочерении малышки? Барсуковы очень хотели девочку, и они ее получили. Вот только те, кто проверяет потенциальных усыновителей-удочерителей, глубоко не копают. Чиновники оценили материальное состояние докторов, жилищные условия, посмотрели характеристики с работы. И все.

Лика покачала головой.