Государыня Криворучка

– Потому что заяц и лиса во всех сказках рядом. Если котлетами навеяло про Зайцева, значит, нужен Лисичкин, – с самым серьезным видом объяснил Костин и расхохотался.

– Ну и память у тебя, – забубнил Чернов, – даже я забыл. А ты в уме разную фигню держишь.

Глава тридцать третья

– Как вы меня нашли? – зашептала полная женщина в синем платье.

– Так вы, Светлана Владимировна, не скрываетесь, – спокойно ответил Костин, – незачем вам. Правда, много лет назад вас заподозрили в торговле младенцами, но дело развалилось.

Реутова опустила голову, и я невольно позавидовала ее роскошным волосам. У женщин с течением лет часто редеет шевелюра, появляется седина. А у Светланы Владимировны просто копна роскошных блестящих кудрей.

Реутова привычным движением отбросила назад прядь, которая свалилась ей на лицо. Я увидела небольшой шрам на виске – такой след остается после ожога. Заведующая библиотекой искоса глянула на меня, опять тряхнула головой, локон упал на то же место.

– А где ваши сотрудники? – удивилась я.

Реутова горестно вздохнула:

– Когда-то здесь работали два библиотекаря, пожилые женщины. После их смерти никого не нашли. Зарплата крошечная, рабочий день до десяти вечера, чтобы люди после работы могли прийти. Нанимаются сюда порой молодые мамочки в декрете. Я не против, если ребенка с собой берут, младенец не помеха. Или пенсионерки оформляются. Поработают недолго – и на выход, текучка большая. Сейчас вот одна кручусь. Не смотрите, что сейчас пусто. Сегодня воскресенье, первая половина дня. Читатели или спят, или по магазинам бегают. Кабы в понедельник часов этак в девятнадцать зайдете, то очередь увидите. Хотя, признаюсь, посетители не ходят толпами. Вот когда уговорю какого-то писателя, журналиста приехать, творческий вечер провести, тогда даже из Москвы приезжают.

Костин решил приступить к основной теме:

– Светлана Владимировна, вам знакома Валентина Максимовна Гончарова?

И вот тут я поняла, что означает выражение «она помертвела». Лицо заведующей потеряло все краски. Губы слились по цвету с подбородком, глаза вмиг ввалились, под ними в секунду образовались темные полукружья.

Реутова вздохнула и отважно солгала:

– Впервые о такой женщине слышу.

– Она произвела на свет девочку в роддоме, которым вы заведовали, – спокойно объяснил Володя.

Светлана попыталась говорить весело:

– Разве упомнить всех?

– Вы проработали в должности заведующей год, конечно, не могли удержать паспортные данные каждой роженицы в памяти. Но Валентина – особый случай, она купила избу вашей матери.

Реутова изобразила пробуждение памяти:

– А-а-а! Продажей сделку не назвать, отдала ей после смерти матери избенку за символическую цену. Почти бесплатно. Пожалела беднягу. У той ни мужа, ни денег, работа на окладе, гарантированного дохода нет. Чем за квартиру платить? А у меня изба пустая, предложила ей купить домик за копейки. А…

– Валентина Максимовна, вы прекрасная актриса, – перебил Реутову Володя, – жаль, что решили бросить кинематограф. Могли бы радовать зрителей.

– …а городскую квартиру сдать, – договорила заведующая библиотекой и замолчала.

Костин понизил голос:

– На двери вашей библиотеки висит расписание. Если ему верить, то через пять минут начнется перерыв на обед. Вы же можете запереть дверь?

– Никогда так не делаю, – чуть слышно ответила Реутова.

– У правил есть исключения, – возразила я.

Лицо заведующей осталось бледным, но глаза изменили выражение.

– Давно доказано, что я к продаже детей отношения не имею. И меня зовут Светлана, не Валентина. Извините, мне положен перерыв, отдохнуть хочется.

Костин молча положил перед Реутовой планшетник, потом сел около заведующей и начал листать фото.

– Вот ваше фото, сделанное в тот год, когда вас, совсем молодую, назначили главврачом роддома. Снимок наш сотрудник нашел в архиве этого медучреждения. Дама на фото обладает не очень привлекательной внешностью, у нее грубые черты лица. А у вас роскошная шевелюра и шрам на виске. Откуда он, кстати?

– В детстве упала, поранилась, – неудачно соврала заведующая библиотекой.

Костин улыбнулся:

– Ай-ай! Лгать нехорошо. Перед нами ваш снимок с доски почета роддома. Нет никаких шрамов на лице. А одна ваша рука сжата сейчас в кулак. Вы мне угрожаете?

Реутова молчала.

– Нет, госпожа Гончарова не агрессивный человек, – быстро произнесла я, – просто после перелома в детстве у нее мизинец не разгибается, похож на букву «Г». Женщина привыкла прятать дефект, за который к ней на киностудии приклеили прозвище Государыня Криворучка. Может, закроем дверь?

– Хорошо, – неожиданно согласилась заведующая, – задвиньте шпингалет.

Я быстро сбегала в холл, а когда вернулась, Костин продолжил:

– Удивительно, что молодого врача поставили руководить роддомом.

– Зачем вы пришли? Живу тихо, никому не мешаю! – пролепетала наша собеседница.

– К нам обратилась Валентина Максимовна Гончарова, – начал рассказывать Володя.

По мере того как Костин сообщал информацию, женщина, которая назвалась Реутовой, втягивала голову в плечи и в конце концов зашептала: