Государыня

   — Слушайте все. Я скажу то, на что имею право. Я выражаю свою волю вопреки воле государя всея Руси, вопреки воле панов рады и других литовских вельмож. Этого права никто меня не лишит. Говорю вам в согласии с государем Александром. Я знаю, что кому‑то выгодно посеять вражду между литовцами и русскими и, хотя мои воины никому не угрожают и никого не обременяют, кто‑то жаждет выпроводить их помимо воли государя всея Руси, кто‑то хочет порвать мирный договор и заставить наши державы ввязаться в войну. Знайте же: того никто не дождётся. Я заявляю, что завтра пополудни моим повелением русские ратники, триста челядинцев и многие вельможи покинут Вильно. При мне будет сотня воинов, священник Фома, дворецкий, казначей, дьяк Микола Ангелов, немного прислуги. Главой над всеми остаётся Прокофий Скуратов. И в том моя воля. Волею же государя Александра сегодня уйдут из Вильно ливонские рыцари, а шляхтичи и литовские воины вернутся в свои дома, на свои постои. Теперь все идите в трапезную и вместе подумайте, как проводить достойно русских ратников. Мы же с государем посидим тут.

Никто из литовских и русских вельмож ни словом, ни возгласом не прервал великую княгиню. Все единодушно согласились с ней и молча покинули тронную залу. Великий князь все эти минуты, пока говорила Елена, смотрел на неё с возрастающим изумлением. В его душе возникло трепетное ощущение величия этой россиянки, данной Господом Богом ему в супруги. Князь слово в слово запомнил сказанное Еленой и теперь удивлялся, как эта молодая княгиня взяла верх над ним и даже над панами рады, где каждый был зубром.

Елена сидела, склонив голову набок, и с грустной улыбкой смотрела на Александра. В этот миг она была похожа на умудрённую жизнью женщину и жалела сидящего рядом с нею человека, как мать жалеет сына-неудачника. Но он не был её сыном. Он был супругом. Он был государем огромной державы, и в этом было её несчастье. В голову лезли всякие печальные мысли. Она даже пожалела себя, потому как знала, что с ним не познает ни женского счастья, ни материнской радости. Елена погасила свою грустную улыбку, ей захотелось плакать, но, одолев свою слабость, она обратилась к Александру:

   — Если хочешь, иди к моим воинам, попрощайся с ними, скажи доброе напутственное слово.

Елена сочла, что сейчас ей очень важно показаться перед народом с государем, дать понять людям, что в княжеских палатах воцарились мир и согласие. А по- иному она и не мыслила утихомирить толпу горожан, запрудившую двор замка.

В ответ на предложение Елены Александр молча взял её под руку, и они, покинув тронную залу, вышли на высокое крыльцо замка. Александр поднял руку и улыбнулся. На площади его улыбка породила удивление, медленно перерастающее в радостное возбуждение: народ не жаждал ни разжигания вражды, ни тем более крови. Елена и Александр прошли мимо литовских воинов на хозяйственный двор к русским ратникам, которые сперва разноголосо, а потом слаженно, мощно прокричали: «Слава Елене! Слава!» — словно знали о мирном исходе грозной свары.

Часом позже на этом дворе среди воинов появился князь Илья Ромодановский.

Глава семнадцатая. ПРОВОДЫ–ВСТРЕЧА

В Нижнем замке в ночь накануне отъезда из русских воинов и челяди никто не спал. Ратники и челядинцы готовили в дальний путь коней, повозки. Кормщики собирали по клетям и амбарам съестные припасы. Слуги бояр и князей укладывали в тапканы и возки хозяйское добро. На дворах всюду горели факелы, светильники. Ночь стояла тёмная, звёздная, и настроение у отбывающих было приподнятое. Им уже виделись родные просторы, дорогие сердцу лица, многих молодых ратников там, в подмосковных сёлах и деревнях, ждали невесты, матери. Короткая весенняя ночь пролетела скоро, но перед рассветом, когда всё плавало в белёсой дымке, ратников и челядь одолела усталость, и они, кому где пришлось, погрузились в сон. А спустя каких‑то два часа, когда взошло солнце, все уже были на ногах, проверяли снаряжение и поклажу, трапезничали на дорогу и ждали повеления великой княгини двинуться к рубежам родимой Руси. Только ближе к полудню, когда всё было готово в путь, к воинам пришла княгиня

Елена с немногими придворными. Она поклонилась ратникам за верную службу и пожаловала всех деньгами. Жалованье раздавал дьяк Кулешин с двумя подьячими. Каждый воин получил по пятьдесят грошей, а цена тем грошам была велика: и коня можно было купить, и корову с тёлкой.