Готический ангел

«Готика-готика, черная эротика, нежностью по венам, ласково коснувшись губ, замереть, ожидая последнего вдоха. Поймать. Сохранить. Оправить в серебро и сеть из твоих волос или вплавить в ночь, чтобы навечно, навсегда вдвоем.

Шаг за шагом ты все ближе. Но боишься. Не надо, я поймаю. Я встречу.

Люблю.

Верь мне, пожалуйста».

– Натали, бедная Натали! – Алевтина Филипповна вздохнула, отчего напудренная грудь ее в низком вырезе опасно колыхнулась. – Какой кошмар, какой позор!

Мелкая собачонка с белой завитою шерстью зарычала.

– Тише, Кики, тише… господин следователь не желает нам зла. Если бы вы знали, Егор Емельянович, как мы все радовались этой свадьбе… такая выгодная партия. Пусть странен, но богат и при титуле, и собою если уж и не писаный красавец, то и не уродлив. Конечно, Натали поначалу блажила… она ведь влюблена была.

Алевтина Филипповна перемежала рассказ со вздохами, всхлипами, поглаживанием рычащей псинки по шерсти, но расстроенною совершенно не выглядела.

– К счастью… как нам казалось, к счастью, Полине удалось убедить упрямицу, что любовь – это еще не все в жизни. Полиночка сама когда-то вышла по любви, и чем это обернулось? Тот неудачник, упокой Господь его душу, Полиночкино приданое растратил, своих денег не имел, а долгов наделал со своими прожектами несбыточными, вот и вышло, что после смерти его Полиночке пришлось и дом продать, и драгоценности, и жить скромно… для дочери такого она не хотела. А Ольховский, что ни говорите, – идеалист и прожектер, мигом последние крохи спустил бы… и кто знает, не вышло бы хуже с их браком… и тут я вам скажу вот что. – Алевтина Филипповна наклонилась, отчего вырез ее стал и вовсе неприличным: – Ежели б он не вернулся из Петербурга-то, то глядишь, ничего б и не случилось!

Кики, вывернувшись из рук хозяйки, соскочил на пол и, с рычанием бросившись к Шумскому, вцепился в штанину.

– Кики! – взвизгнула Алевтина Филипповна. – Нельзя! Фу!

Вот мерзкая собаченция, и хозяйка тоже. А штаны чинить придется.

– Бедняжка, он тоже переживает! – Алевтина Филипповна поцеловала болонку в нос. И ведь похожи они, Кики с хозяйкою, оба завитые, надушенные, какие-то никчемушные.