Готический роман. Том 2

Инге слегка отстранилась от нависшего над ней лица Зильке, вгляделась в него и вдруг воскликнула:

– А ведь мы с вами знакомы!

– Не думаю, – отрезала Зильке, направляя сильный луч прямо в глаза Инге, которая, заслонясь ладонью, припомнила окончательно:

– Ну конечно! Вы Зильке, вы учились в Гейдельберге на курс старше меня!

«Ну все, – мысленно застонал Карл, – теперь конец! Теперь эта стерва нас не отпустит!» Он хорошо знал свою братию. И, цепляясь за последнюю соломинку, он стиснул руку Инге:

– Инге, поехали! К чему задерживать людей, да и нам пора, время позднее.

Зильке отпрянула от машины и резко выпрямилась, словно приняла важное решение:

– Инге? Ну как же, как же, помню – таинственная Инге Губертус. Всегда одинокая, всегда отчужденная, всегда себе на уме. Что ж, Инге, для вас мы можем сделать исключение – берите своего Клауса и заходите.

– Жоли! – предостерегающе поднял руку Мастер.

– Не беспокойтесь, Мастер, все хлопоты я беру на себя, – пресекла его возражения Зильке-Лиззи-Жоли. Похоже, парадом командовала здесь она.

– Поступай, как знаешь, – слегка раздраженно бросил Мастер и, не оглядываясь, направился к воротам.

– Значит, я и впрямь могу войти в вашу святая-святых? – почти пропела Инге, светясь благодарностью.

– Вы же слышали, Инге? Сам Мастер согласился сделать для вас исключение.

«Ловушка!» – мгновенно озарило Карла, но остановить Инге было не в его силах, она бы ему все равно не поверила. Она явно была рада любому предлогу не возвращаться в замок наедине с ним. Он с тоской наблюдал, как она отстегнула ремень и вынесла из машины свой округлый живот – за время их короткого путешествия он заметно подрос, или Карлу это просто почудилось? Лиззи-Жоли тоже этот живот заметила, хоть, казалось, все внимание ее было поглощено неловкими попытками Клауса выбраться из машины не с той стороны, с какой его поджидала мать.

– О, вы ждете ребеночка, Инге? Это первый?

Тема ребеночка напомнила ей о Карле, безмолвно затаившемся в недрах автомобиля.

– Надеюсь, и ваш супруг присоединится к нам?

– Нет-нет, спасибо за приглашение, – не отрицая своей супружеской роли, закашлялся Карл. Главное, нужно было не дать Зильке узнать его голос: сколько часов было проведено с нею когда-то в горячих бессмысленных спорах о судьбах мира. – Я предпочитаю посидеть в машине, послушать радио.

Лиззи заметно повзрослела за прошедшие годы, – она не стала его понуждать, а проговорила мягко, но настойчиво:

– Вам может надоесть сидеть тут в одиночестве – церемония у нас длинная, до самого рассвета.

Уверенный, что она настаивает неспроста, Карл твердо решил не поддаваться и просипел:

– Если мне надоест одиночество, я позвоню в тот колокольчик над калиткой. Надеюсь, кто-нибудь мне ее отворит?

– Нет! – это уже не был раздрызганный голосок Лиззи, это был звенящий металлом командный голос Жоли. – Никто не впустит вас во время церемонии.

– Да оставьте его, – легкомысленно отозвалась на ее слова Инге. – Пусть сидит всю ночь в машине, если ему так нравится.

О черт, – подумал Карл, – да она просто жаждет от меня оторваться! Значит, отпускать ее одну нельзя. Ведь там, небось, и телефон найдется, чтобы позвонить куда надо.

– Фрау Инге, – крикнул от ворот Клаус. – Вы идете или мне вернуться?

Выхода не было: рискуя быть узнанным Зильке, Карл выбрал из двух зол меньшее: прижав локтем свою неразлучную сумку, он покинул теплое укрытие машины и шагнул навстречу новой, неведомой опасности.

Инге

Ну, конечно, Инге прекрасно сознавала, что рискует, прилюдно назвавши Зильку Кранцлер по имени. Она узнала Зильке сразу, как только та подошла к машине, – образ этой некрасивой агрессивной активистки из Коммуны социальных пациентов странным образом врезался в ее память, хоть они с тех пор никогда не встречались. Правда, желтые полицейские листки с нелицеприятными, а, точнее, – с лицепротивными, портретами неуловимой террористки З. Кранцлер долгие годы украшали двери банков и почтовых отделений, не говоря уже о полном их наборе в ящике письменного стола самой Инге. И потому не узнать ее лицо было труднее, чем узнать, хоть за эти годы, лишившись юношеской угловатости, она сильно изменилась к лучшему.

Однако одно дело узнать, и совсем другое – сообщить об этом во всеуслышание. Но у Инге как бы не оставалось другого выхода, когда она поняла, что их ни за что не впустят на церемонию, и ей придется вернуться в замок наедине с Карлом. И она решилась! И не ошиблась – узнавши в Инге старую подругу по борьбе Зильке, и впрямь сделала для нее исключение и даже уговорила Мастера нарушить устав секты. Несомненно, такое мягкосердечие могло таить в себе угрозу, но ведь не смертельную же! Ну что способна сделать ей Зильке в такой толпе? Не убьет же она ее при свидетелях? Зато от встречи Ури с Карлом можно было ожидать чего угодно, и чего неугодно тоже. А Инге знала, чувствовала, что Ури где-то недалеко – ее нервный приемник ловил его волны все ближе и ближе.