Готика белого отребья III

Чарити, утверждавшая, что она сестра-близнец Толстолоба, была уверена, что она и ее чудовищный брат связаны какими-то психическими узами – пусть слабыми, но все же узами. Даже за те двадцать лет, что Толстолоб лежал забальзамированный и «мертвый» в похоронном бюро Люнтвилля, он не был полностью мертв, поскольку некоторые аспекты его сверхъестественного мозга все еще функционировали, хоть и немного.

Теперь, когда невыразимая тварь снова поднялась, этот ментальный сигнал пришел к восприятию Чарити громко и ясно. И послание, которое она получила, было опасно; следовательно, ее привели, по неясным и каббалистическим причинам, в этот гнусный дом...

Потом она заговорила о более случайных вещах. Она была отшельницей, живущей глубоко в лесу, да, но у нее был доступ к некоторым удобствам. По всему лесному заповеднику Таг-Форк, как и в других местах, можно было найти множество растений женьшеня, чьи зрелые корни продавались придорожным торговцам по 500 долларов за фунт, а черные и золотые трюфели, которые росли повсюду, могли принести 100 долларов за фунт. Поэтому, когда ей требовалось больше одежды, сандалий, инструментов или чего-то еще, она могла просто пойти пешком в ближайший город и купить это. Она покупала даже уголь, растворимый кофе, спички и зажигалки, различные приправы и прочее. Ей не потребовалось много времени, чтобы понять, насколько сильно она предпочитала жить в одиночестве, вместо того чтобы страдать от постоянной несправедливости и разочарований жизни, как все остальные в современном американском обществе. Теперь она была свободна от необоснованных суждений других и больше не подчинялась общественным ожиданиям.

- Я получила совершенно новую замечательную жизнь в ту минуту, когда много лет назад сошла с дороги и исчезла в лесу.

- Но как ты вообще узнала, что ты сестра-близнец этого монстра? - спросил Писатель, сделав глоток пива и наблюдая за ее лицом и глазами.

- Тетя Энни рассказала мне об этом незадолго до смерти. Она была разорвана на части и частично съедена…

- Толстолобом, - скорее сказал, чем спросил, Писатель.

- Толстолобом. Но у меня уже была такая мысль, потому что в ту минуту, когда я приехала в город, в пансион моей тети, я начала чувствовать ту психическую вибрацию, что там было что-то ужасное, что было связано со мной.

Писатель сохранял свой угол допроса, наблюдая за лицевыми тиками, наблюдая за любыми возможными обманчивыми задержками или поведенческими метками, которые могли бы указать на фальсификацию.

- Так ты когда-нибудь видела своего брата-близнеца? Ты когда-нибудь встречалась с ним?

- Да, но встречалась – это не то слово, которое я бы употребила. При рождении нас сразу же разлучили, так что я знаю только то, что мне рассказали об этом.

- Но что тут рассказывать? Твоя мать родила близнецов, верно? Такое случается сплошь и рядом.

- Да, но то, что не происходит постоянно, это мать, рожающая близнецов, и один из них – монстр-убийца. Толстолоб вышел из моей матери первым, он был слишком большим, чтобы выйти должным образом, поэтому он проел свой путь. Конечно, моя мать умерла почти мгновенно. Но потом я вышла из того, что от нее осталось.

- Черт, - пробормотал Писатель, пытаясь стереть мысленный образ.

- Я помню, что видела его в ту последнюю ночь перед тем, как уйти в лес, в ту ночь, когда он изнасиловал меня...

Здесь восторженные размышления Писателя резко прекратились. Сказав это, Чарити, казалось, смотрела вверх широко раскрытыми от изумления глазами. «Так вот что она имела в виду, когда сказала, что была травмирована». - Понял писатель.

Но было ли это правдой? Неужели ее действительно изнасиловал этот Толстолоб? Эта информация вызвала значительный конфликт.

Теперь Чарити лежала на боку, глядя на него.

- Похоже, ты мне не веришь. Но не волнуйся. Я не обижаюсь, если ты думаешь, что я лгу...

- Я бы не сказал, что ты лжешь, - сказал он. - Но то, что ты говоришь, серьезно противоречит главному компоненту легенды – что ни одна женщина не может пережить такую встречу. Много, много женщин было изнасиловано им, но ни одна не выжила, потому что... ну, потому что... - Теперь джентльмен в Писателе запаниковал, не зная, как сказать остальное.

- Потому что, - сказала Чарити с лукавой улыбкой, - гениталии у этого монстра огромные. Когда эта штука становится твердой, она больше двух футов в длину – мне все равно, кто что говорит – и она становится почти такой же большой, как кофейная банка. - Ее глаза сузились, когда она посмотрела на него более пристально. - Подумай об этом. Попробуй представить себе такую большую эрекцию?