Готика Белого Отребья (ЛП)

Слова унесло ветром, как какой-то звук. Септимуса Говарда уже не было в комнате, но, конечно, вероятно, его в ней никогда и не было, не так ли? Это был действительно долгий, утомительный день, наполненный откровениями, прозрениями, тайными делами и, похожими на степных волков, злыми близнецами, не говоря уже о состязаниях по пинанию пизды. Расслабившись в постели, он с радостью увидел, что «гнилой» оттенок лунного света исчез. Он закрыл глаза и снова погрузился в сон, думая о том, что: это сон, возможно, сон… и как раз в этот момент, когда он наконец погрузился в здоровый сон…

Зазвонил сотовый.

- Чтоб тебя…- oн поднял трубку, не глядя на экран. - Алло? – надеясь, вопреки всякой надежде, что это не его двойник.

Это был не двойник; вместо него он услышал голос Сноуи:

- Мама! Он засовывает липкого червяка себе в член!

Писатель выронил телефон, едва не подавившись от шока. Адреналин хлынул в кровь.

- Чёрт побери, какого хрена! - крикнул он, нащупывая на полу телефон. Он ударился лодыжкой об угол дерьмовой тумбочки.

- Мать твою!

- Мама! Быстро дуй сюда! Ты должна это увидеть!

- Сноуи! - прорычал Писатель. - Я не твоя мама. Ты набрала неправильно номер. Что за хрень с червяком?

- Прости! - выпалила она и повесила трубу.

- Чёрт! Чёрт! Чёрт! - закричал он, а затем вскочил и стал неуклюже ходить по комнате, как… ну, как старик. Он начал лихорадочно натягивать одежду и ботинки.

Она, должно быть, у себя в комнате, - его мысли путались, потом он понял, что надел джинсы задом наперёд. Тем временем в холле послышались быстрые шаги.

- Нахуй штаны! - пробормотал он и выскочил из комнаты. И действительно, он успел увидеть, как миссис Говард, с пышно вздымающейся грудью, влетела в свою комнату.

С торчащими во все стороны волосами, Писатель в джинсах, одетых задом наперёд (и даже его ботинки были не на тех ногах!), уверенно шагнул в коридор и направился за миссис Говард в комнату Сноуи, расположенную по соседству.

Это предложение почему-то не давало ему покоя: Мама! Он засовывает липкого червяка себе в член! Он чувствовал, что это ключ к какой-то тайне. Он слышал эту фразу в автобусе, когда ехал сюда, и с тех пор у него сложилось впечатление, что это какое-то смутное предзнаменование, даже своего рода предвестник. Это была самая странная фраза, которую он когда-либо слышал в своей жизни, и с тех пор он был ошеломлён самым странным, безумным и самым непостижимым опытом в своей жизни. Я должен докопаться до сути!

Писатель почему-то был абсолютно уверен, что если он сумеет расшифровать смысл данного предложения, то в будущем ему будет предоставлено нечто необходимое. Он знал это так же, как Моисей знал, что призыв на вершину горы Синай приведёт его к Богу. Он знал это точно так же, как Оппенгеймер знал, что мир изменится навсегда после того, как он взорвал первую атомную бомбу в Аламогордо, штата Нью-Мексико.

Писатель… Просто… Он просто… Знал это.

Даже не постучав (вершина дурных манер), он ворвался в комнату следом за миссис Говард, но ни она, ни Сноуи даже не обратили на него внимания.

Вместо этого они обе сидели на краю кровати, потрясенно смотря в ноутбук на коленях Сноуи. (На Сноуи, между прочим, была только ночная рубашка и трусики, а в промежности трусов примостился большой пакет со льдом.)

- Боже мой, я не верю своим глазам, - шёпотом заметила миссис Говард.

- Я же говорила, ма. Это липкий червь! О, нет! Фу! Он суёт ещё одного!

Обе женщины с ужасом уставились в монитор, и Писатель тоже, потому что через их плечи он мог видеть то, что они видели на экране ноутбука: голый мужчина с пузом и длинными чёрными волосами (вероятно, крашеными), сидел, широко расставив ноги, на старом диване, наблюдая за чем-то на экране своего ноутбука. Подергивая бёдрами, он медленно мастурбировал “стояк” значительных размеров, одновременно так же медленно засовывая…

Нет, нет, не может быть…

…зеленого липкого червя, марки “Black Forest” в собственную (за неимением лучшего термина) дырку для ссания.

Писатель считал: Я уже видел всё, начиная с конкурса по Пиздо-Ударной Борьбe, совокупления с трупом монстра и беременной женщины, питающейся исключительно лошадиной спермой, заканчивая варварским “Therm-O-Fresh”…

Он вытаращил глаза. Я ошибался. Вот ТЕПЕРЬ я видел ВСЁ!

Ошибки быть не могло; он действительно видел, как взрослый мужчина засовывал конфеты-червей в свой пенис во время просмотра порнухи. Пожалуй, ещё интереснее было узнать, кто был этот человек.

Это был пастор Томми Игнатиус.

О, Боже, - подумал Писатель, ведь дело было не только в возмутительном зрелище, но и самом подтексте.

Писатель сказал: