Готикана

Внезапно небольшой шум в аудитории стих, заставляя Корвину поднять взгляд.

Атмосфера изменилась.

Дьявол с серебристыми глазами уверенным шагом вошел в аудиторию с дневником в руках. Широкие плечи расправлены, мощная грудь тверда, длинные ноги поглощают расстояние, будто приказывая мельчайшим частицам окружающего пространства расступиться. На нем был другой черный наряд: черные брюки с заправленной в них рубашкой, две верхние пуговицы которой были расстегнуты, а рукава закатаны по мускулистым предплечьям. Лицо было гладко выбрито, его четкие, острые черты резко выделялись на фоне загорелой кожи. При свете дня Корвина смогла разглядеть, что седая прядь в его волосах была не единственной. На висках тоже виднелась легкая ранняя седина, и Джейд была права – ему она безумно шла.

Его глаза цвета ртути прошлись по сидящим студентам, обойдя Корвину вниманием, но внезапно вновь устремились к ней. Она видела, как он изучает ее взглядом в ярком свете, струящемся сквозь арочные окна, в точности, как изучала его она. Корвина знала, что он увидит: черный свитер, коричневую помаду на губах, косу-колосок, черное колье-чокер, пирсинг в носу, серебряные серьги и ее странные фиолетовые глаза.

Ладони начали потеть, когда его взгляд задержался на ней, прежде чем устремиться дальше.

– Меня зовут Вад Деверелл, – заговорил он, обращаясь к аудитории. Его низкий, хриплый голос источал властность. – Обращайтесь ко мне «мистер Деверелл». Не профессор. Не по имени. В этом семестре я буду преподавать вам английский язык и литературу – один из основных предметов курса, а потому обязательный. Мы рассмотрим основы литературы, различные школы критической мысли, изучим нескольких классиков и узнаем, почему они стали таковыми. Пока все понятно?

Большинство студентов закивали.

– Хорошо. – Мистер Деверелл прислонился к столу, отложив дневник, и оперся на столешницу обеими руками. Теми самыми руками, которые на ее глазах мастерски играли на фортепиано. – Что касается классики, я дам вам несколько вариантов на выбор. Что выберете, то и будем изучать. По моему предмету вам нужно будет написать два эссе в течение семестра: одно творческое, одно критическое. Мне не нужны ответы, списанные из книги. Мыслите свободно. Обоснуйте, почему выбрали ту или иную тему. А дальше будет видно. Вопросы?

Девушка в красном с ближнего ряда подняла руку.

Он кивком велел ей продолжать.

– Разве вы сами не студент, мистер Деверелл?

Его серебристые глаза блеснули в свете, струящемся из окна.

– Аспирант. В этом году заканчиваю работу над диссертацией.

– На какую она тему, если позволите спросить, сэр?

– Не называйте меня «сэр», – велел он, сжимая руками столешницу, и его взгляд метнулся к Корвине. – Моя диссертация посвящена влиянию музыки на литературу и их взаимосвязи на протяжении веков.

Вот это да.

Черт возьми.

Мистер Деверелл сбивал с толку. Вызывал такое беспокойство, что у нее возникало желание поерзать на месте, в особенности, когда он смотрел на нее таким взглядом и говорил так умно. Корвина могла признать, что никогда с подобным не сталкивалась. И не одна она испытывала подобные чувства. Она видела, как разволновались девчонки в аудитории, и знала, что они тоже ощущали то, что он источал.

Корвина вновь разорвала зрительный контакт и, тяжело дыша, посмотрела в тетрадь. Она осознала, что, пожалуй, впервые в жизни ощутила вожделение, которое в ней пробудил настоящий мужчина, а не вымышленный персонаж. Вот какое оно: бушующее, горячее, бархатистое. Это вожделение.

И она хотела окунуться в него.

– Теперь представьтесь, – велел мистер Деверелл аудитории, скрестив руки на груди, и, подняв взгляд, Корвина увидела, что его глаза цвета ртути поймали ее в ловушку.

– Джакс Лондон, – начал симпатичный парень с первых рядов, который дружил с Троем.

– Эрика Блэр.

– Матиас Кинг.

А за ним следующий, и следующий, и следующий.

Все это время среброглазый дьявол кивал им, не отводя взгляда от Корвины, будто мог содрать с нее кожу и проникнуть в самые глубокие закоулки ее разума. Он хотел узнать ее имя. Хотел услышать ее голос. Она знала это всем своим существом. И по какой-то причине она ощутила тяжесть в животе при мысли о том, чтобы заговорить с ним напрямую, назвать ему свое имя. Имена обладают силой, говорила ей мать.

– Джейд Прескотт, – представилась ее соседка, и Корвина поняла, что она следующая.

Она сглотнула, когда он кивнул Джейд, а потом сосредоточил на Корвине все свое яростное внимание.

Ладони стали липкими, и, вытерев их о юбку, она облизнула губы.

– Корвина Клемм, – тихо произнесла она, радуясь тому, что ее голос не выдал бушующего в ней смятения.

Парень в передней части аудитории, Матиас, обернулся посмотреть на нее.

– Офигенное имя. Оно что-то значит?

Корвина, которая все еще пребывала в плену серебристых глаз, заметила, как мистер Деверелл стиснул челюсти оттого, что парень ее перебил.

– Ворона, – сказал он, обращаясь к Матиасу. – Оно означает – вороненок.

– Ворон,¹ – машинально поправила она.

Его глаза вспыхнули.

– Ворон и Клемм. Ваши родители любили По? ²