Готикана

– Я говорил тебе не смотреть на меня таким взглядом. – Серебристый сошелся с фиолетовым в темном углу библиотеки. – В твоих глазах таится такой голод. Твоя душа изголодалась, как и твое тело. Скажите мне, мисс Клемм, ты хочешь утолить его?

Она хотела.

Всем своим естеством она чувствовала себя на виду, распростертой перед ним, словно растрескавшаяся почва в ожидании, когда он утолит ее жажду.

– Вкусить лишь раз. И все.

Да, она хотела вкусить. Он был близко, так близко, а она умирала от желания ощутить его вкус.

Не двинувшись с места, мистер Деверелл прикрыл ее рукой, которой держался за полку, и, не отводя взгляда, начал медленно задирать ее юбку. Ткань зашуршала по ногам, обнажая их с одной стороны и усиливая сенсорную перегрузку в теле, и Корвина почувствовала, как у нее перехватило дыхание.

Его большая ловкая ладонь прошлась по ее ноге, по бедру, а пальцы скользнули к влажному, изнывающему от желания местечку между ее ног, нащупав одну только кожу.

Его дыхание стало прерывистым, когда он пальцем коснулся влажной плоти.

– Без нижнего белья?

Корвина содрогнулась.

– Я не… не люблю носить белье. Иногда его не надеваю.

– Ты погубила меня этим известием. – Он лишь раз обвел средним пальцем вход в ее лоно, и, упершись спиной в книжную полку, она непроизвольно подалась бедрами вперед, жаждая больше давления, больше контакта. Но он убрал руку, вынул ее из-под юбки и позволил ткани опуститься обратно.

Не отводя взгляда, мистер Деверелл медленно провел мокрым пальцем по ее нижней губе, покрывая влагой, а затем наклонился и слизал сок, который по ней размазал.

Ее внутренние мышцы сжались.

– Амброзия, – пробормотал он и снова мягко провел языком по ее нижней губе.

У Корвины голова шла кругом от ощущений. Они соприкасались носами, грудь у обоих тяжело вздымалась, зрачки расширились, его губы разомкнулись возле ее губ.

– Ведьма, – пробормотал он так близко, что она почти ощутила прикосновение губ.

– Дьявол, – прошептала она, глядя, как его глаза вспыхивают пламенем, чувствуя, как значительная выпуклость упирается ей в живот прямо там, где в глубине трепетало тепло.

Грохот в другом ряду заставил их отпрянуть друг от друга.

Быстро осмотревшись, мистер Деверелл выдохнул и провел руками по волосам. Долгое мгновение он просто дышал, будто пытаясь взять себя в руки. А затем отступил назад, нацепив на лицо непроницаемую маску и стиснув челюсти.

– Мы не можем допустить, чтобы это повторилось, мисс Клемм. Вам понятно?

Корвина шумно сглотнула.

– Да, мистер Деверелл.

Не сказав больше ни слова, он развернулся и ушел, забрав с собой заряженную напряжением ауру.

Корвина прислонилась спиной к стеллажу, прижав ладонь, которую он держал, к груди и пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, не обращать внимания на покалывание во рту и напрячь мышцы между бедер. Она не знала его, не знала, кто он такой. Он мог быть злодеем. Мог быть в ответе за исчезновения или как-то связан с ними. И он был ее преподавателем. Она не могла рисковать всем из-за него, он сам так сказал. Это ее новое начало, и, учитывая свое прошлое, она не могла рисковать. Не сейчас.

Веренмор был для нее чистым листом, а Вад Деверелл – зловещим предзнаменованием.

Глава 7

Корвина

− Давайте поговорим о смерти, согласны?

Мистер Деверелл обогнул свой стол и подошел к доске в передней части класса, держа в левой руке маркер без колпачка. Он поднял руку и принялся писать, не прекращая говорить. Корвина с удивлением заметила, что он левша. Возможно, она подсознательно посчитала его правшой из-за того, как ловко он на днях ласкал ее правой рукой в библиотеке.

- D-A-N-S-E. M-A-C-A-B-R-E, – он низким голосом произнес буквы, которые жирно вывел на доске, а затем повернулся к аудитории. – Danse Macabre. Кто-нибудь может сказать мне, что это такое?

Одна из девушек с первых рядов нерешительно подняла руку, и он ответил ей кивком.

– Да, мисс Торн?

– Пляска смерти?⁴ – произнесла она тоном, прозвучавшим скорее вопросительно, нежели утвердительно.

– Верно. – Мистер Деверелл обвел взглядом освещенную солнцем аудиторию и студентов. – Идея возникла во времена позднего Средневековья, и заключается она в том, что смерть универсальна: независимо от вашего места в жизни, положения или богатства, в конце концов вам все равно придется плясать со смертью. Довольно красивая мысль, хоть и жуткая, не правда ли?

Такой она и была. Страшно красиво и ужасно жутко, что в конце ко всем приходит смерть.

– Позднее эта идея оказала влияние на искусство, музыку и литературу, – продолжил мистер Деверелл, поигрывая маркером, зажатым между указательным и средним пальцами. – В литературе, в частности, она послужила аллегорическим приемом, приведшим к использованию многочисленных мотивов для представления и даже предопределения смерти в произведениях. А теперь закройте глаза и подумайте о смерти. Какой образ первым приходит на ум?