Готикана

– Гора и замок принадлежали моей семье на протяжении многих поколений, но здесь веками никто не жил. Один из моих прадедов стал членом университетского совета и предложил основать учреждение на территории замка. Когда начались исчезновения, мой дед начал скрывать фамилию Деверелл от общественности и поставил совет на первый план.

Корвина плотнее закуталась в шаль, когда они стали подниматься по склону.

– Значит, ты один из членов совета?

Он помог ей подняться.

– Да, только негласный. Я занял место деда, когда он умер. Поэтому и приехал сюда. Хотел увидеть это место.

Они вышли на поляну перед башней, оставаясь в тени густой листвы, и Корвина повернулась к Ваду в свете, исходящем от ее окон.

– Скажи мне, что ты не злодей… – Она вцепилась в лацканы его пальто. – Это все, что мне нужно сейчас знать. Остальное может подождать до завтра. Скажи, что не ты в ответе за все зло, что коснулось этих мест.

Он погладил ее по щеке тыльной стороной ладони и склонил голову набок.

– А если я в ответе? Станешь меня за это ненавидеть? Больше не захочешь меня?

Корвина почувствовала, как екнуло сердце, а саму ее сковал стыд, едва она поняла, что оттого не станет хотеть его меньше. У нее и впрямь непорядок с головой.

Вад прижался к ее губам в мягком, нежном поцелуе, разительно отличавшемся от крепкой хватки пальцев на подбородке.

– Не забивай свою хорошенькую головку, ведьма. Я дьявол, которого ты знаешь, а не тот, что тебе неведом.

– Что это значит?

– Это значит: хоть меня никак не назовешь хорошим человеком, я не то зло, что тревожит эти места. Я зло, которое за ним охотится. – Он снова легонько ее чмокнул. – Задержись завтра после занятий. А теперь иди.

Корвина бегом помчалась в свою башню, пытаясь осмыслить все, о чем узнала всего за несколько часов, и понять, кем же был ее возлюбленный, по тем крохам информации, которую он о себе поведал. Она бежала по горе, которая, как теперь ей стало известно, принадлежала Ваду, к башне, тоже ему принадлежавшей. Да и сама она стала женщиной, которая тоже принадлежала ему и в которую превратилась из девушки, какой была, когда впервые оказалась в этих стенах.

Корвина дошла до толстой деревянной двери, ведшей в ее башню, и обернулась взглянуть на вход в лес, возле которого они стояли.

Она сумела разглядеть только оранжевый отблеск зажженной сигареты. Сам Вад был полностью скрыт в тени – хозяин замка, притворявшийся простолюдином.

Завтра она узнает почему.

Глава 19

Корвина

Весь следующий день Корвина была как на иголках.

Она почти не спала всю ночь, а когда все же засыпала, в ее разум вторгались странные сны, сцены из «Дракулы» вперемешку с событиями из Веренмора.

Это был странный, пугающий и в то же время эротичный сон, в котором студенты в масках устраивали оргии и пили кровь в Главном зале, а управлял ими всеми один хозяин, сидящий на троне. Сама она, обнаженная, сидела у него на коленях, скакала на его члене задом наперед и наблюдала за развернувшейся картиной, оказавшись у всех на виду, в то время как он был скрыт ото всех за ее спиной. В ее сне он развернул ее к себе лицом, царапая клыками округлость груди, пока не выступила капля крови и, пробежав по соску, не исчезла у него во рту. Он открыл глаза, но вместо любимого ею серебристого цвета и радужку, и белки застилала чернота. Вскрикнув, Корвина отстранилась и отпрянула, и тогда он превратился в зверя, бросил ее на пол и накинулся на нее, пока студенты пили кровь друг друга до последнего издыхания. Полы замка стали черными от их крови, пропитавшей ее волосы и кожу.

«Это Черный бал», – взревел зверь-Вад и оторвал зубами кусок кожи с ее плеча.

Корвина, вскрикнув, проснулась. На плече саднил засос в том месте, где он укусил ее в лесу, все тело покрылось испариной, дрожа от ужаса и возбуждения ото сна. Прижав ладонь ко лбу, она бросилась в душевые, где плеснула холодной водой в лицо и посмотрела на свое отражение в зеркале.

Все осталось целым и невредимым.

Теперь она сидела в аудитории на последнем занятии, на котором, как ни странно, обсуждался роман «Дракула», а сон по-прежнему занимал все ее мысли.

– Одна из ключевых тем «Дракулы», – сказал мистер Деверелл, постукивая маркером по доске, – тема женской сексуальности. – На миг он пробежался по Корвине взглядом и продолжил: – Роман написан в соответствующее время и обращается к обществу, в котором женщины либо были полностью непорочными, помолвленными или замужними, либо считались шлюхами, а потому не имели значения в глазах общественности. В то время откровенная сексуальность трех женщин-вампирш, соблазнивших Джонатана, или Люси, обращенной зверем, да и вкратце любое проявление женской сексуальности было табуировано.

Рия, девушка, которая всегда поднимала руку, подняла ее снова.

– Возможно, табу проистекает из взаимосвязи выражения женской сексуальности с актом потребления крови?

Пока он отвечал ей, Корвине вспомнился яркий образ Вада из ее сна и его клыков, царапавших округлость ее груди, капель крови, ровной струйкой текших по ее соску, и того, как он выпил ее всю.